Загадки Древней Руси - страница 33

Итак, мы будем говорить о той части будущей славянской территории, которая первой попала в поле зрения позднеантичных и византийских авторов. На западе это Нижнее Подунавье, на востоке — Поднепровье, на севере — от Прикарпатья до верхних границ днепровского бассейна, на юге — побережье Черного моря. Интересующий нас период — со II по IV век н. э. Что же тут происходило? Это сплошное «кипение этнического котла». Кого здесь только нет и кто только сюда не двигался!

Начнем с самых ранних насельников этих мест. Как говорилось выше, степная полоса от Нижнего Дуная и на тысячи километров на восток — ареал вечного обитания североиранских кочевников, из которых самые ранние, известные нам еще со времен Геродота — скифы. Но еще на рубеже бронзового и раннежелезного веков с запада от Дуная и до Днепра по предгорьям Карпат и лесостепной полосе распространялось фракийское население, отождествляемое с несколькими археологическими культурами. Естественно, население, их оставившее, к интересующему нас времени не исчезло бесследно, а сохранилось в виде более поздних культур, на которые «послойно» накладывались пришельцы на следующих этапах истории.

Наиболее ранний наложившийся на них «слой» — та часть скифов, которая перешла на оседлый земледельческий образ жизни и известна в истории как скифы-пахари. Конечно, здесь, в лесостепной полосе, обитали и какие-то другие народы, перечисленные Геродотом в его истории скифов. О них он сообщал, что эти народы во всем похожи на скифов, но говорят на других языках. Самое интересное, что археологические памятники, относящиеся к началу железного века, подтверждают это! Действительно, вся лесостепная полоса Европы в это время была заселена народами, по материальной культуре неотличимыми от скифов степей. Эти культуры принято называть скифоидными, и они смотрятся как локальные варианты той же скифской культуры, с той лишь разницей, что, помимо подвижного скотоводства, они занимались и земледелием, и потому хотя бы часть этих людей жила в стационарных поселках. А к рубежу нашей эры они уже имели хорошо укрепленные городища, которые, кстати, еще долгое время после них использовали более поздние насельники этих мест. Но, поскольку все эти народы бесписьменные, мы так и не знаем, на каких языках они говорили, то есть их этническая принадлежность нам совершенно неизвестна, хотя материальная культура воспринимается нами как североиранская.

Следующим по времени «слоем», расселившимся по лесным и лесостепным районам этого региона, наверное, следует считать носителей зарубинецкой культуры, о которой мы говорили выше. Опять-таки, к какому языку, к какому этносу их причислять, то ли ветвь праславян, то ли смесь ранних славян с балтами — непонятно.

В первые века нашей эры на всю степную полосу, от Нижнего Дуная до Нижнего Дона, накатилась волна кочевников — сарматов. Это этнические родственники скифов и живших восточнее их савроматов, то есть тоже североиранцы. О них, так же как и о савроматах, знал еще Геродот со слов скифов, которые говорили ему, что и савроматы, и сарматы — их восточные соседи, говорят на «испорченном» скифском языке. Что все они «родственники» — подтверждается и археологически: их материальная культура в главных своих чертах схожа, хотя и различима. Главная черта — сооружение курганов над погребениями. Так вот, в описываемое нами время сарматы теснили и савроматов, и скифов и занимали их территории, причем расселялись не только в степи, но и в лесостепи, где, как когда-то скифы, частично перешли к оседлому образу жизни. Любопытно, что при этом они перестали насыпать курганы! Но сами погребения при этом оставались типичными сарматскими, то есть вполне определяются археологически. Это очень интересно: по-видимому, у тех, кто перешел к земледелию, не было времени на сооружение курганов, да и места, пригодные для пашни, ценились высоко и их жалко было занимать курганами! Как бы то ни было, это еще один этнический «слой» на интересующей нас территории.

В это же самое время, как мы говорили выше, в эти же места начало активно двигаться пшеворское население с карпатских предгорий и из Повисленья. По почти общему мнению, это ранние славяне, в достаточной степени «кельтизированные» и «германизированные». Не очень понятно, что их сюда толкало. Возможно, избыток населения на их коренных территориях, но, заметим попутно, что чем южнее, тем, как правило, население плотнее, поэтому трудно себе представить, что население северного Прикарпатья уходило из более плотно населенных мест в менее плотно населенные. Такими менее заселенными в то время местами можно считать разве что лесистый и болотистый бассейн Припяти, но никак не бассейн Среднего и Нижнего Днепра. И вполне возможно, что уходила та часть населения, которая просто не желала мириться с наплывом германцев, особенно если последние считали, что как высший слой общества могут собирать дань с местных земледельцев.