Загадки колдунов и властителей - страница 44

За несколько часов до кончины Берлихинген возвращался с прогулки верхом в сопровождении слуг. Около ворот замка им навстречу попался всадник, судя по одежде — зажиточный горожанин. Проезжая мимо, он поклонился рыцарю и сунул ему в руку какую-то записку. Прочитав ее, Гец побледнел и несколько минут не мог выговорить ни слова. Вернувшись в замок, он первым делом сжег записку и сказал своему секретарю Томазиусу Магеру, что утром они покинут замок. Все это сильно напоминало поспешное бегство.

Утром Берлихинген был найден в своей постели мертвым. Судя по всему, сердце восьмидесятилетнего старика не выдержало волнения от встречи с таинственным незнакомцем. Сразу после похорон хозяина из замка поспешно отбыл Матер.

Через несколько лет Матер объявился в Штутгарте, где стал средней руки менялой. Летом 1568 года его обнаружили в собственном доме мертвым. Рукоять четырехгранного, острого, как шило, стилета, извлеченного из груди убитого, украшали четыре буквы — S.S.G.G. Эти буквы свидетельствовали о том, что Матер убит во исполнение приговора фема — тайного вестфальского судилища.

Фемы, представлявшие собой систему тайной судебной организации, возникли в Вестфалии на рубеже XII–XIII веков, когда германские земли вступили в период наибольшей феодальной раздробленности. Власть германского императора мало что значила, и имперскую юрисдикцию узурпировали новые владетельные князья. Противодействуя этому, один из архиепископов Кельна возродил старую систему местных судов, выносивших приговоры от имени императора, придав ей форму тайной организации. Само название судилища происходит от древнегерманского слова "fem" — осуждение. Народ называл фемы вольным судом, а их членов — вольными судьями.

Сессии вольного суда проводились публично или тайно, приглашались только члены данного суда и судья (фрейграф), которому все безусловно подчинялись. Новые члены при вступлении в организацию давали клятву под страхом смерти хранить в тайне все, что касалось судопроизводства, и присягали в том, что будут руководствоваться только уставом суда. Им сообщали пароль, условные знаки организации и символ своей службы: веревку, кинжал с вырезанными на нем буквами S.S.G.G., которые означали: "Strick. Stien. Gras. Grein" ("Веревка. Камень. Трава. Страдание"). Историки по сей день ломают голову над тем, что означал этот маловразумительный девиз.

Осуждению вольным судом, согласно фемическому кодексу, хранящемуся в Дортмунде, не подлежали женщины, дети, иудеи, язычники, а также титулованное дворянство и представители духовенства. Но последних судить было можно, предварительно "разжаловав". Генеральный капитул тайного закрытого трибунала имперской палаты, заседавший в Дортмунде, мог лишить дворянина титула, а священника — сана. После чего их судили, как обычных граждан. Это было абсолютно незаконно с точки зрения официального законодательства, но случалось сплошь и рядом.

Суды принимали к сведению все преступления против христианской веры, Евангелия и десяти заповедей. Преследование возбуждалось на основании "дурной молвы", но на суде обвинитель был обязан представить семь свидетелей в подтверждение своей правдивости. Отметим, что позже инквизиционному трибуналу для обвинения требовалось всего лишь трое свидетелей. Обвиняемый вольным судом тоже мог предъявлять свидетелей в свою пользу и требовать очных ставок. Более того, он мог апеллировать к генеральному капитулу в Дортмунде. В суд обвиняемого вызывали тремя посланиями. На явку по каждому вызову отпускалось шесть недель. Если обвиняемый не являлся после третьего послания, его вина считалась бесспорной, и его судили заочно. Он объявлялся "осужденным фемом", имущество его передавалось наследникам, жена считалась вдовой, дети сиротами.

Фемическое правосудие предусматривало только два наказания — изгнание или смерть. Приговоренного к смерти немедленно вешали на ближайшем дереве, воткнув в ствол кинжал с четырьмя уже упомянутыми буквами. Если приговоренный оказывал сопротивление, его закалывали кинжалом, оставляя стилет в теле. Если приговоренному удавалось скрыться, вольные судьи были обязаны преследовать его всюду и как угодно долго. "В лесу, в поле, на дороге, в кабаке и в княжеском дворце" — так сказано в фемическом кодексе. Дела, рассматриваемые фемом, срока давности не имели, и, случалось, приговор вольного суда приводился в исполнение спустя десятилетия.