Загадки Моригата - страница 66

– Логично, – вынужден был согласиться Гонс.

– Но, госпожа, – заговорил Аслунд, – Скоро праздник, кто останется в архиве работать?

Гонс сунул в руку слуге портмоне.

– Здесь десять дежей. Полагаю, за эту сумму служащий архива согласится ненадолго задержаться на работе.

– Конечно, господин. Госпожа, будет исполнено, как только провожу вас.

– Дорогой, долго вы еще там? – раздался недовольный голос Элоиды.

Гонс обернулся и махнул ей рукой.

– Наташа, встретимся на балу. – Он соскочил с подножки, уступая дорогу подошедшему Гарету со слугой. Старший Гринвер выглядел на редкость мрачным. Едва устроился поудобнее и сразу погрузился в какие-то свои размышления.

Наташа выехала со двора. Следом выехала коляска с госпожой Клонье, Гонсом и его женой.

Коляски выкатились на громадную площадь, на которой терялось даже весьма немаленькое здание Сената. В этом месте города девочка еще не была и теперь во все глаза смотрела по сторонам. Площадь окружали величественные здания: Сенат, с одной стороны от него – Совет Магов, с другой – Адмиралтейство, о чем ей и рассказал Аслунд. Тут внимание девочки привлекли странные колеса, установленные на железных подпорках. Такие вещи девочка видела в исторических фильмах – фейерверки. Тоже, наверняка, с использованием магии, а не пороха. Или все-таки порох? Впрочем, какая разница?

В центре площади возвышался высоченный столб, на вершине которого с трудом можно было разглядеть статую. Девочка вспомнила, что Гонс что-то говорил о покровителе города и республики. Наверное, он и есть. Уточнять у Аслунда не стала. И, само собой, толпа нарядно одетых людей на площади. Видно, что праздник хоть еще и не начался, но люди веселились вовсю.

Коляска объехала площадь и остановилась неподалеку от здания Сената. Аслунд тотчас соскочил, открыл дверцу и помог сойти девочке. Коляска, ни на секунду не задерживаясь, покатила дальше. За Наташей и Аслундом шли Гонс с женой и слугами, и шествовала госпожа Клонье, тоже со слугой, изредка кому-то чуть кивая. Девочку, разглядывавшую всю эту величественную публику, начало трясти. Только огромным усилием воли ей удалось взять себя в руки. Словно почувствовав её волнение, госпожи Клонье пошла быстрее и догнала Наташу.

– Волнуешься? Не переживай ты так. Выше нос и смотри только вперед.

– Господин Гонс так же говорил, – слабо улыбнулась Наташа.

– Ну, так и следуй этому совету. Держи голову прямо и не горбись.

– А как же мне танцевать? – нахлынул вдруг новый страх. – Я и дома-то не очень умела, а ваши танцы и подавно не знаю.

– Вот, держи. – Непонятно откуда в руке госпожи Клонье материализовался веер. – Неужели ты считаешь, я не подумала об этом? Раскрытый веер в руке дамы означает, что она не желает танцевать. Пригласить даму с раскрытым веером считается верхом неприличия, но если вдруг тебе захочется…

– Никогда! – клятвенно заверила Наташа.

– А вдруг? – улыбнулась госпожа Клонье. – Так вот, если все-таки захочется потанцевать, сложи его и повесь на руку. Поверь мне, кавалеров у тебя найдется немало.

– Да ну, – покраснела девочка.

Они поднялись по широкой мраморной лестнице к главному входу, где два разодетых стражника, в своих праздничных ливреях напоминавших попугаев с алебардами, приняли у них приглашения и с поклоном раскрыли двери. И сразу снова закрыли.

«И так перед каждым приглашенным? – ужаснулась девочка. – Да к началу праздника у них руки отвалятся».

Холл оказался еще более роскошным, чем фасад. Всюду хрусталь и ковры, картины на стенах. Засмотревшись на пейзаж, девочка наступила на чье-то платье. Дама одарила ее таким взглядом, словно хотела убить. Наташа испуганно извинилась и поспешно спряталась за спину госпожи Клонье.

Людской поток, впрочем, не такой уж и плотный, поднимался на второй этаж. Туда же направилась и госпожа Клонье.

– Госпожа, я покидаю вас, – сказал Аслунд. – Слуги остаются на первом этаже вон в той стороне. Как только я выполню ваш приказ, вернусь туда.

– Спасибо, Аслунд, буду ждать. Как вернетесь, найдите способ сообщить мне о результате.

– Хорошо, госпожа.

Аслунд исчез.

– Госпожа Клонье и её воспитанница Наталья Викторовна Астахова, Призванная дома Гринверов! – громко объявил у дверей зала какой-то человек в нарядной ливрее и с огромным посохом в руке.