Загадочное убийство - страница 13

При этих словах в моем уме стало возникать смутное, едва уловимое понятие о мысли Дюпена. Мне казалось, что я на границе понимания, но не могу понять вполне; точно так, как иногда бываешь на границе воспоминания, и никак не можешь вспомнить. Мой друг продолжал: – Вы видите, – сказал он, что я переменил вопрос о входе на вопрос о выходе. Я хотел непременно доказать, что убийцы вошли в комнату и вышли из нее одним и тем же путем. Теперь возвратимся в комнату, осмотрим все особенности. Говорят, что ящики комода были разграблены, а между тем, там нашли много нетронутых вещей, из одежды. Значит, это заключение нелепо; это просто предположение, – и предположение довольно глупое, вот и все. Как мы можем знать, было ли в комоде еще что-нибудь, кроме того, что нашли? Госпожа Леспане и ее дочь вели жизнь очень скромную, редко принимали к себе гостей и редко выходили сами, так что им не было необходимости часто переменять туалет. Те вещи, которые нашлись в комоде, были не худшей доброты, нежели могли иметь Леспане, так что, вероятно, лучших и не было. Если же вор украл несколько вещей, то отчего он не украл лучших, – или, отчего, наконец, не украл всех? Одним словом, зачем он предпочел взять узел белья, а оставить четыре тысячи франков золотом? Золото осталось цело. Та самая сумма, какую показал банкир Миньйо, была найдена нетронутая на полу, в мешках. Я хочу непременно удалить от вас неосновательную мысль о корысти, мысль, которую забрала себе в голову полиция, потому только, что в этот дом были принесены деньги. На каждом шагу в жизни встречаются гораздо более замечательные стечения обстоятельств, нежели принесение в дом денег, и убийство через три дня в том же доме, – и мы не останавливаемся на них ни одной минуты. Вообще, разные стечения обстоятельств можно назвать камнем преткновения при разысканиях этих умов поверхностных, с мыслью невыработанною, не знающих азбуки теории вероятностей, – той теории, которой человеческое знание обязано своими славнейшими завоеваниями, лучшими открытиями. В настоящем случае, если бы золота не нашли, то сведение, что оно было доставлено в этот дом три дня прежде, было бы важнее простого стечения обстоятельств. Это подтвердило бы мысль о корысти. Если же теперь предполагать, что золото было побуждением к убийству, то нужно думать, что преступник был очень нерешителен и глуп, если он забыл золото, а с тем вместе – побудительную причину своего преступления.

Запомните хорошенько те пункты, на которые я обратил ваше внимание: этот особенный голос, эту необыкновенную ловкость, и это поразительное отсутствие корысти в таком свирепом убийстве. Теперь рассмотрим отдельно это варварство. Мы видели женщину, задушенную руками и засунутую в трубу головою вниз. Обыкновенные убийцы не употребляют таких средств; никогда не придет им в голову спрятать таким образом труп своей жертвы. Согласитесь, что это фантазия самая необыкновенная, самая странная – заткнуть тело в трубу; – вообще, это совсем не похоже на обыкновенные человеческие действия; даже величайшие изверги не сделали бы этого. Подумайте также, какая ужасная сила нужна была для того, чтобы вставить тело в такое отверстие, и притом так, что соединенными усилиями нескольких человек едва можно было вынуть его.

Обратим еще внимание на другие обстоятельства этой необыкновенной силы. В камине нашли пучки волос густых и седых. Они были вырваны с корнями. Вы знаете, какую силу нужно иметь, чтобы вырвать из головы разом волос двадцать или тридцать. Вы, как и я, видели эти волосы. На корнях их была запекшаяся кровь – какой ужас! И даже кожа была вырвана вместе с волосами; – вот еще верное доказательство той страшной силы, которую нужно было употребить, чтобы вырвать вдруг, может быть, пятьсот тысяч волос.

Не только шея старухи была перерезана, но голова совершенно отделена от туловища; инструментом была просто бритва. Прошу заметить эту зверскую свирепость. Но, говоря о ранах на теле госпожи Леспане, г. Дюма и его почтенный помощник г. Этьен подтвердили, что эти раны произошли от орудия тупого; и в этом они были совершенно правы. Вероятно, это орудие было просто – мостовая двора, куда жертва упала из окна, что около кровати. Эта мысль, как она ни проста в сущности, не пришла в голову полиции по той же причине, по которой она не приняла в соображение ширины ставней; потому что, рассчитывая на известные гвозди, окна казались герметически закрытыми, и следователи были очень далеки от предположения, что окна эти когда-нибудь открывались.