Загадочный импульс. Заметки изобретателя - страница 19
Модель не имела особых отличий: те же роторы, тот же неподвижный стабилизатор, что и у предшествующих моделей. Вот только появился большой незаполненный промежуток между раздвинутыми в размер стабилизатора роторами, как будто из крыла взяли и выбросили его основную, центральную часть. Но я уже знал, что в следующем варианте надо будет между роторами поставить кусок крыла. А это значит, что предстоит построить и испытать еще одну (а может быть, не одну?) летающую модель: 11-й вариант. А пока надо испытать ту, что только что построена. Кладу в карман пару запасных винтов, инструмент (для ремонтных работ) и отправляюсь на полигон.
Быстро завожу мотор, выпускаю модель из рук и жду, когда она ткнется (такова уж печальная привычка) носом в землю… Однако ротолет уверенно набирает высоту. Вот двигатель прогрелся, и его мощность возросла. Рокот моторчика в небе и необычный вид модели привлекли внимание прохожих. А ротолет летит себе и летит. Вот он уже далеко за территорией полигона, начинает снижаться. Но, странное дело, аппарат снова приближается к нам! Это не было обманом зрения: когда прекратилась тяга, он стал планировать, но только… хвостом вперед! Все ближе и ближе… Сел! Цел и невредим. Беру его в руки и думаю: опыт удался, так почему же не помечтать, не пофантазировать о том, как будет развиваться этот жизнеспособный зародыш?
Естественно, тихоходу-ротолету не стать, например, быстрокрылым истребителем или бомбардировщиком. Но зато он может взлететь с любого небольшого поля и легко сесть на него же. Его роторы всегда во вращении, и человек всегда в безопасности, что бы ни случилось с мотором. Откажет мотор — аппарат спарашютирует. А какая устойчивость на курсе, какая продольная стабилизация!..
Из «Тетради клятв»
Я уже говорил, что еще в детстве завел «Тетрадь клятв», в которую записываю обязательства перед самим собой. «Создать лабораторию исследований на летающих моделях», — записал я в ней в свое время. И отметка: «Исполнил». «Заставить летать модель с машущим предкрылком Болдырева» — «Исполнил». Еще одна запись: «Создать схему вертолета, работающего ниже безопасной высоты авторотации». Эта запись в тетради четырежды подчеркнута жирными линиями. Но, может быть, не очень-то понятно, почему четырежды и что бы значила сама клятва?
Когда была сделана эта запись, вертолеты проходили у нас период становления. Были они тогда еще несовершенными и часто терпели аварии. Обычно это случалось, когда у вертолета, находящегося вблизи земли, вдруг останавливался двигатель. Летящему на значительной высоте вертолету остановка двигателя не столь опасна: летчик может раскрутить ротор во встречном потоке, как ветер раскручивает ветряную мельницу, и сесть на режиме авторотации, или самораскручивания. Опытным летчикам удается подойти к земле даже с нулевой скоростью. При этом ротор раскручивается очень быстро — за считанные секунды. Но все же для раскрутки нужна значительная высота. Специалисты называют ее безопасной высотой авторотации.
Рейсовый пассажирский вертолет всегда можно держать на безопасной высоте, но ведь в том-то и дело, что вертолеты сегодня все чаще и чаще начинают работать у земли. Вертолет не только транспортное средство. Он монтирует заводские трубы, устанавливает высоковольтные мачты, становится воздушным краном.
В скорбные дни, когда при аварии вертолета погибли мои хорошие друзья — Валя Смолин и Толя Есаулов, — я подчеркнул приведенную выше запись в «Тетради клятв» еще один раз — пятый.
И стал размышлять…
Итак, запись в «Тетради клятв» говорила о необходимости решения такой задачи: нужно обеспечить безопасность труда человека, управляющего вертолетом, находящимся на небольшой высоте.
В полете на такой высоте не остается ничего соколиного. Но тогда, может быть, логично перейти с точки зрения гордого «сокола» на точку зрения «ужа»? Может быть, лучше вообще не летать?
Мысль, казавшаяся сначала глупой, неожиданно стала приобретать какие-то живые очертания, когда я стал однажды перелистывать американский журнал «Геликоптер».
Я любил читать об авиационных новинках. И вот натыкаюсь на информацию об одной из них. Это был вертолет-кран Хьюза, поднимающий тридцать тонн. На снимке — громадная махина; по концам четырех лопастей — реактивные двигатели; если остановится один из них или даже два сразу — ничего не случится. Горючего он берет много. Лопасти под тяжестью моторов провисли почти до земли, несмотря на то, что втулка ротора поднята на высоту в двадцать метров.