Заговор корсиканок - страница 2
– Это месье Кастелле, папочка, – сообщила она.
Хотя у них не было детей, Анджелина всегда называла мужа «папочкой», быть может, с помощью такой невинной уловки пытаясь создать иллюзию.
Офицер полиции Кастелле состоял в подчинении у Сервионе, и он рассердился.
– Что на него нашло, черт возьми? Неужто не мог оставить меня в покое хотя бы в выходной?
И как только гость переступил порог, комиссар набросился на него с упреками:
– На роду мне, что ли, написано не видеть никакого отдыха?…
Но, еще не успев договорить, комиссар заметил, какое расстроенное лицо у его подчиненного, и сразу изменил тон:
– Ну, что стряслось?
– Шеф, дело так скверно, что я предпочел не звонить, а приехать…
– Да говорите же, черт возьми!
– Настоящая бойня, шеф! Именно бойня! Отец, сын и сноха в Обани…
– Работал любитель?
– Нет, профессионал… К тому же бандитов было несколько, и все улизнули.
– А почему вы явились рассказывать это мне? Сегодня дежурит комиссар Мюра, так или нет?
– Дело в том…
– Да в чем же, черт побери?
Инспектор нервно сглотнул.
– Убиты офицер полиции Пьетрапьяна, его жена и отец…
– Что?!
Сервионе вскочил, а Анджелина тихонько застонала.
– Они прикончили Антуана?
– Да…
– …и Анну, и дедушку Доминика… – бесцветным голосом закончил пораженный комиссар.
– Да, спаслись только бабушка и трое малышей.
– Каким образом?
– Понятия не имею.
– А кто сообщил нам?
– Туристы… Они слышали выстрелы… Комиссар Мюра и его бригада сразу выехали на место.
– Ладно… Мы тоже туда отправимся. У вас есть машина?
– Ждет внизу.
Надевая галстук и башмаки, Сервионе продолжал расспрашивать:
– Есть хоть какие-нибудь предположения, что за сволочь могла это сделать?
– Пока ни единого, вот только…
Оноре вскинул голову:
– Только – что?
– Шесть месяцев назад Пьетрапьяна арестовал жену Кабри за мошенничество и шантаж. Она все еще за решеткой.
– Ну и что?
– Кабри поклялся отомстить за свою супругу Анаис.
– Кабри… Кабри… Это парень из банды Консегюда, верно?
– Можно сказать, правая рука.
– Ладно. Позвоните и распорядитесь, чтобы обоих бандитов притащили ко мне в кабинет, да поживее.
Пока Кастелле передавал приказ, комиссар прощался с Анджелиной.
– Не жди меня, мамочка. Вряд ли я вернусь до завтрашнего утра. Но, клянусь тебе, если Кабри и Консегюд замешаны в этом преступлении, я заставлю их жестоко раскаяться! Ну, вперед, Кастелле!
Как только мужчины уехали, благочестивая Анджелина стала молиться о спасении душ соотечественников, но, будучи еще и корсиканкой, не забыла попросить Всевышнего помочь ее мужу отомстить за невинные жертвы.
Пьетрапьяна приехали из Корте. Семья перебралась на континент, точнее, в Ниццу, более полувека назад, надеясь сколотить состояние. Доминик был портным. Мечты о богатстве не сбылись, и в конце концов нужда заставила его поселиться со всеми домашними в старом городе, на улочке у самого подножия Замковой горы. Насмешники прозвали эту часть города «малой Корсикой», поскольку жили там лишь переселенцы – островитяне, преуспевшие в жизни не больше Пьетрапьяна. Из всех детей, родившихся в этих старых семьях за долгие годы борьбы с неудачами, только Антуан, единственный сын Доминика и Базилии, остался с родителями. Получив звание офицера полиции, он сразу женился на своей землячке, Анне Баттини, с которой познакомился в отпуске. Анна достаточно любила мужа, чтобы согласиться жить в очень трудных условиях. На жалованье Антуана приходилось не только воспитывать троих детей, но и помогать старикам не умереть с голоду.
Как только выпадала свободная минутка, Сервионе, покинув уютную квартиру на бульваре Римбальди, отправлялись в «малую Корсику» повидать земляков. Во-первых, Пьетрапьяна – как уроженцы Корте, тс были им ближе всех. Затем – самых старых, бастийцев Поджьо. Старому Шарлю уже стукнуло восемьдесят, а его жена Барберина недавно отпраздновала семьдесят восьмой день рождения. Они кое-как перебивались благодаря тому, что все корсиканцы в Ницце считали своим долгом поручать ремонт часов только старику Поджьо. Потом Сервионе навещали бакалейщиков Жана-Батиста и Антонию Мурато, выходцев из Бонифачо. Обоим перевалило за семьдесят, но по сравнению с Поджьо они считались молодыми. Следовало заглянуть и к Паскалю и Коломбе Пастореччья, родившимся в Аяччо три четверти века назад в одном и том же месяце. Пастореччья держали небольшую колбасную лавочку, где можно было купить главным образом паштет из дроздов, фигателли, бруккьо