Заговор - страница 35
Причин такой негостеприимности было, как я думаю, две: во-первых, в тот момент шел дождь, было темно, и я, словно дезертир, скрывающийся от армии, вбежал в гостиницу. Выражение моего лица и одежда указывали на мрачное и взволнованное состояние, я никак не походил на «важную персону». А во-вторых, регистрируясь у стойки регистрации, я использовал ненастоящее имя – Ян Сяоган. Я обратил внимание на то, что сначала секретарь парткома отреагировал на мое появление: когда я вошел в холл, он внимательно и настороженно осмотрел меня, даже походил рядом, словно разведчик. Когда я пошел регистрироваться, он последовал за мной и для отвода глаз завел разговор с сотрудником за стойкой. Плохой был из него разведчик! Но когда я достал рекомендательное письмо, написанное на самой простой бумаге и свидетельствовавшее о том, что я всего лишь простой преподаватель некоего южного вуза по имени Ян Сяоган, он внезапно утратил ко мне интерес и сразу же отошел от меня. Я спиной чувствовал, как удаляются его тяжелые шаги. Закончив регистрацию, я отправился наверх и видел, что секретарь нервно прохаживается у двери. Его встревоженный взгляд то и дело устремлялся в дождливую темноту, словно я еще в пути и в любой момент могу материализоваться из этой темноты.
Говоря по правде, я и не думал, что из-за моей старой привычки пожилой секретарь парткома будет понапрасну нервничать больше часа. Я имею в виду свою привычку регистрироваться под чужим именем, но это иногда была насущная необходимость. При мне всегда было несколько незаполненных рекомендательных писем, мой выбор имени и статуса определялся личными предпочтениями и часто был случаен. Вот смотрите, в этот раз при заселении я засунул руку в рюкзак и нащупал какое-то письмо – у меня было много одинаковых по размеру и качеству бумаги. Сначала я вытащил рекомендательное письмо от правительства некой северной провинции на имя начальника отдела Синь Сяофэна, но подумал, что эта должность не очень подходит моему нынешнему виду – как мокрая курица, тогда я нащупал в рюкзаке другое письмо, это было письмо на имя Ян Сяогана. Нет нужды говорить, что и Синь Сяофэн, и Ян Сяоган – это не мои настоящие имена. Настоящее было Ань Цзайтянь, а положение – заместитель главы подразделения 701, кодовое имя – А705, что означало «пятый по старшинству в подразделении 701». Если говорить о количестве моих личин, то я не уступаю старым аферистам, можно сказать, что из списка в сто фамилий26 для своих фальшивых имен я использовал половину. Только в этот раз по пути на родину в течение восьми дней я употребил шесть имен – Ли Сяньцзинь, Чэнь Дунмин, Дай Сунмин, Лю Юйтан и др. Они в определенной степени отражают, сколько событий пришлось пережить за это путешествие и присущую мне осторожность. Осторожность, а не трусость. Осторожность и трусость, как и спокойное безразличие и подавленность, кажутся внешне похожими, но по сути отличаются, как небо и земля.
Секретарь Ван уже заказал для меня комнату – номер триста один. Это был сьют27, в котором находилась огромная деревянная кровать с классической узорной резьбой, на ней высились шелковые одеяла и подушки, москитная сетка была сделана из нейлона, тонкого и прозрачного, словно крылышки цикады. В номере также был раздельный санузел. Внешняя комната была просторной, со всем необходимым: здесь стоял уютный диван, модный телефон, вешалка, настольная лампа, чайный столик и чайные принадлежности, пепельница и другие предметы обихода, а под потолком вентилятор. Этаж был самый верхний, а местоположение – конец коридора, поэтому здесь не только было тихо, но и обеспечивалась конфиденциальность, и было чувство безопасности. Именно такой номер и был мне нужен, ведь я служил в особом подразделении 701. Но он был зарегистрирован на имя Ань Цзайтяня, а не Ян Сяогана. Ян Сяоган мог проживать лишь в обычном номере, которых было много, выбор был большой, в соответствии с моими пожеланиями мне достался номер двести один, находившийся под номером триста один. Это тоже был сьют в конце коридора, и хотя предметов обихода тут было меньше, но в целом он отвечал моим требованиям. Поэтому, после того как вошел, я решил остаться в нем.