Заговор патрициев, или Тени в бронзе - страница 12

— Дело продвигается, Фалько? — спросил Мом, воспользовавшись чашей для благоуханий как плевательницей. У нас с Момом были хорошие отношения; он бесчестный, подлый, неряшливый и хитрый — вот такой замечательный яркий тип.

— Составление списка движимого имущества сына консула может многому научить простого авентинского парня! — Я увидел улыбку Анакрита. Мои друзья предупредили меня, что он интересовался моим прошлым, пока, должно быть, не выяснил, с какого я этажа, из какого разваливающегося дома и куда выходили окна комнаты, где я родился тридцать лет назад, — на двор или улицу. Он, конечно, узнал, настолько ли я прост, насколько казался.

— Я спрашиваю себя, — пожаловался Мом, — почему людям с таким богатством обязательно рисковать всем этим, оскорбляя императора?

— Так вот что он сделал? — невинно спросил я. Мы втроем больше следили друг за другом, чем искали заговорщиков. Мом, который был преданным соглядатаем, неубедительно отправился спать.

Я был в курсе, что Анакрит следил за мной, но позволил ему продолжать в том же духе.

— Счастливый денек, Фалько?

— Всю дорогу мертвые мужики и сгорающие от желания женщины!

— Я полагаю, — поинтересовался он, — секретари во дворце держат тебя в неведении?

— Кажется, что так, — ответил я, будучи совсем не в восторге от этой мысли.

Анакрит помог мне компенсировать потерянное время албанским нектаром.

— Я пытаюсь определить твое место, Фалько. Какова твоя роль?

— О, я был сыном аукциониста, пока мой беззаботный папаша не ускакал из дома; так что сейчас я разгружаю произведения искусства и антиквариат этого мота в торговые палатки с модными товарами в Юлиевой септе… — Он все еще казался любопытным, так что я продолжил шутить. — Это как целовать женщину — если не быть грубым, то может привести к чемуто серьезному!

Анакрит искал личные документы покойного; я это знал. Такая работа мне бы и самому пришлась по душе. Он был скрытным, неуверенным в себе типом. В отличие от Мома, который мог по неосторожности продать восьмерых носильщиков паланкинов из Нумидии за два ножа для резки мяса, Анакрит — возничий из Ксанта и большой любитель потанцевать — осматривал кабинет так тщательно, словно аудитор, которого будет проверять еще один.

— Фалько, Мом прав, — забеспокоился он. — Зачем было так рисковать?

— Острые ощущения? — предположил я. — После смерти Нерона заговоры с целью сделать когото следующим Цезарем стали более захватывающими, чем игра в бабки. Наш парень получал удовольствие от азартной игры. И он должен был унаследовать целое состояние. Пока он его ждал, один дом на Квиринале мог показаться не таким уж особенным для стремительно сделавшего карьеру служащего, который хотел, чтобы Рим его заметил.

Анакрит поморщил губы. То же самое сделал и я. Мы огляделись по сторонам. Дорогая вилла Пертинакса казалась нам особенной.

— Ну, — продолжил я, — и что вы обнаружили в папирусных свитках его величества?

— Писал он довольно глупо! — пожаловался Анакрит. — Его друзья были любителями скачек, совсем не литературные типы. Но вот денежные книги безупречны; его казначей всегда держался на должном уровне. Пертинакс жил на наличные.

— Ты нашел какиенибудь имена? Подробности заговора? Доказательства?

— Только биографию; полдня, проведенные с документами цензора, позволили узнать о нем почти все. Атий Пертинакс родом из Тарента; у его настоящего отца было звание и друзья на юге, но ни денег, ни власти. В семнадцать лет Пертинакс это исправил, когда привлек внимание старого бывшего консула по имени Капрений Марцелл, который обладал высоким социальным статусом и кучей денег, но не имел наследника…

— И, — подбодрил я, — этот пожилой денежный мешок увез молодого Гнея с «пятки сапога» и усыновил его?

— В лучших традициях. Так что теперь у Пертинакса Капрения Марцелла были грандиозные замыслы и ежемесячное содержание, чтобы платить за них. Новый отец обожал его. Он служил трибуном в Македонии…

— Безопасной, теплой провинции! — снова перебил я, опьянев. Я сам был на службе в Британии, холодной, сырой, ветреной — и тогда, во время мятежа, ужасно опасной.