Захваченная инопланетным воином - страница 21

— Я не пытаюсь огорчить тебя, крошечная самочка. Я забочусь только о твоем здоровье. Я отвезу тебя к Мони, и она скажет, когда ты сможешь отправиться на поиски.

Я киваю. Честно говоря, я знаю, что я в плохой форме. Мои до сих пор болят, внутренняя поверхность бедер все еще саднит, и, хотя мой локоть определенно чувствует себя лучше, мне нужно некоторое время продержать его в перевязи.

Раздается звон колокольчика, и Терекс поворачивается, направляясь ко входу в кради. Раздаются приглушенные голоса, и я слышу женское хихиканье, за которым следует низкий смех Терекса. Такой парень, как он, должно быть популярен среди здешних женщин. Я не пропустила, как несколько женщин были снаружи прошлой ночью, скользили глазами по его телу, когда он вернулся в лагерь, как будто проверяя, нет ли повреждений.

Терекс возвращается с узлом в руках.

— У меня есть для тебя одежда.

Я вздыхаю с облегчением. Пока на мне теплый мех, я боюсь, что споткнусь об него, и, разумеется, я не могу покинуть кради, надев на себя только одеяло.

Терекс разворачивает сверток и кладет на ложе длинное платье. Оно простого кроя, но чудесного голубого цвета, и материал мягкий на ощупь, когда я провожу по нему ладонью. Рядом с ложем он ставит на землю пару ботинок.

— Вчера вечером я смотрел на твои ноги. Думаю, они подойдут. Это ботинки внучки Мони. Походишь в них, пока мы не сделаем такие, которые будут по твоей ноге.

Я вздыхаю.

— Сколько лет ее внучке?

Уголок его рта приподнимается в изумлении.

— Она видела семь лет.

Эти люди такие большие, что мне в пору детская обувь. Неудивительно, что Терекс думает, будто может указывать, что мне делать.

Я аккуратно натягиваю их, заботясь о бинтах, которые Терекс помог мне обернуть вокруг ступней. Я благодарна, что у меня есть хоть какая-то защита от безжалостной для моих ног земли.

— Я достану тебе сапоги, прежде чем мы покинем лагерь и отправимся на поиски твоей подруги.

Я улыбаюсь Терексу, и он протягивает руку, поглаживая мое лицо.

— Красивая самочка, — говорит он, и чары рассеиваются.

Он явно играет со мной, и я отодвигаюсь, протягивая руку за платьем.

— Пожалуйста, не мог бы ты отвернуться?

Терекс хмуро смотрит на меня.

— Что я не так сказал, Элли?

— Ничего. Я хочу переодеться.

— Я помогу тебе.

— Мне не нужна твоя помощь.

Его хмурый взгляд превращается в суровый, и он скрещивает свои огромные руки на груди. Мой взгляд мгновенно падает на его мускулы, и я вижу веселье в его глазах, когда встречаюсь с ними снова.

— Я думал, мы обсудили это вчера вечером, — говорит Терекс. — Я помогу тебе.

— Я сказала, мне не нужна твоя помощь!

Удивление мелькает на его лице, прежде чем оно застывает в нечитаемую маску.

— Хорошо, — тихо говорит он. — Мне нужно поговорить с моим королем. Я вернусь, когда закончу.

Я смаргиваю слезы и отворачиваюсь, а он чертыхается, натягивая рубашку и ботинки. Я открываю рот, чтобы что-то сказать — не знаю, что, — но он поворачивается и оставляет меня одну.

ТЕРЕКС

Я не понимаю эту человеческую самку. То она одаривает меня своей милой улыбкой, то отказывается от моей помощи.

Я понимаю, что она стесняется своего тела, но после прошлой ночи я думал, что мы уже прошли этот этап. Ее рука причиняет ей столько боли, что ей нужна моя помощь, чтобы подготовиться к этому дню.

Я прохожу через наш лагерь, кивая тем, кто окликает меня. У меня нет времени останавливаться, и, честно говоря, мое настроение слишком мрачное, чтобы предоставить информацию, которую наши люди хотят знать об этих самках.

Я киваю охраннику у двери Ракиза и стучу, не удивляясь, когда мне открывает Арана. Ее глаза расширяются от того, что она видит на моем лице.

— Терекс, — спрашивает она. — С тобой все в порядке?

— Я в порядке. Я просто не понимаю самок.

Она улыбается, и мне хочется, чтобы это была Элли, одаривающая меня своей улыбкой, а не сердитыми словами.

— Поверь мне, мы тоже не понимаем мужчин. Тот факт, что нам удалось сосуществовать в течение стольких веков, спариваясь и любя друг друга несмотря на различия, является чудом.

Я улыбаюсь ей и склоняю голову, когда входит Ракиз. Он кивает мне, садясь на свое любимое месте перед огнем, пока Арана подает ему утреннюю пищу.