Заигрывающие батареи - страница 8

Ремонтники прибыли только к полудню, уставшие до зеленых кругов под глазами, не выспавшиеся и злые, как вчерашние пехотинцы. Поппендик в это время находился в смущенных чувствах — он сходил с наводчиком полюбоваться на уничтоженные его экипажем орудия, но в перемешанных взрывами русских окопах не нашел никакой артиллерии, хотя отлично помнил, откуда били русские и куда его танк лупил осколочными. Перевернутую пушку нашли метрах в пятидесяти, совсем не там, куда стреляли, переглянулись и фельдфебель пожал плечами.

— Мне странно, я был уверен, что мы их накрыли, — Иваны не могли укатить свои пукалки. А сюда вроде бы мы и не стреляли совсем…

— Изменились ориентиры — тогда еще стенки стояли, а сейчас все осыпалось, и пожар прекратился — невозмутимо пожал плечами наводчик. Он видел, что фельдфебель уже написал рапорт и внес туда две уничтоженные русские пушки. Не переписывать же! Рапорт — это документ, а разбираться никто не обязывает. Кроме того очень важно получить побыстрее Железный Крест, а то есть шанс после потери танка попасть сначала в резервную команду, а оттуда загреметь в пехоту, в которой вечно не хватает людей. Танков всегда было меньше, чем танкистов.

Ремонтники хмуро оглядели фронт работ. Менять катки на увязшем в земле танке было тяжеленной и грязной работенкой.

Поппендик попытался выговорить им за позднее прибытие, но начальник ремкоманды, хоть и был на чин ниже, тут же поставил нахального щенка на место, просто объяснив ему на пальцах, что из 200 «Пантер», выгрузившихся позавчера, сегодня в строю осталось не более 80. А остальные либо поломались, либо увязли, либо вообще сгорели. Впрочем, совершенно неинтересно рассказывать азбучные истины, потому лучше бы умнику взять своих оболтусов и пойти поменять траки в гусенице, потому как русские пробили в них дыры своими снарядами.

Сказанное сильно потрясло молодого командира танка. За сутки — потерять больше половины машин в полку… Потом спохватился, что сбитую гусеницу они толком не смотрели.

— Пробоины что, в левой? — спросил он небрежно.

— Что в левой, что в правой — поставил его на место ремонтник, уже раздавая распоряжения своим людям.

— У нас еще вентилятор сломался — неожиданно для самого себя ляпнул Поппендик.

— Не у вас одних — буркнул не оборачиваясь начальник над механиками.

В гусеницах и впрямь обнаружилось три дыры. Две от четырехсантиметровок и одна — от «Ратш-бума». Провозились до ужина, когда, наконец, приехал с термосами старшина ротный, гауптфельдфебель по должности, и оберфельдфебель по воинскому званию конкретного гауптфельдфебеля конкретной танковой роты. Поппендику, умевшему мыслить логически было не вполне понятно — почему бы просто не ввести такое звание, но в конце концов это было не столь важно. Хуже было другое. Жратва безнадежно остыла, зато ее было неожиданно много и каждому досталось от пуза. К неудачливому Поппендику еду привезли последнему.

— Если б вы так воевали, как вы жрете — мы бы уже были в Москве — неприязненно, но негромко заявил один из ремонтников, поглядев на стучащих ложками о котелки танкистов. Настолько негромко, чтобы услышали.

— Брось, Йохан, чего требовать от этих желторотых, для многих из них это первый бой — пропыхтел его сосед.

— А поменять катки — вполне их задача. Я знаю, что экипаж если не отлынивает от работы, радуясь что все обошлось, то сам бы откопал, гусянку бы натянул и плюя на выбытие трех катков из восьми поехали б дальше. Разве только очень сильно перекарябало так, что мешаются — тогда бы скинули их ко всем чертям. Если они все три рядом — переставили бы соседний посередке — недовольно ворчал злюка, стуча лопатой, выгребая из-под поврежденных катков плотно сбитый грунт.

— Если катки на замену имеются, конечно. У фельдфебеля запасных катков не было.

Да и три катка — не один. Работы много. Потому нас и прислали — мягко и убеждающе стал успокаивать ворчуна приятель.

— Да, само собой разумеется! Они стучат ложками, а мы за них стучим лопатами! — огрызнулся тот, кого назвали Йоханом.

— Так и лопат у них нет!

— Зато ложки есть — не угомонился ворчун.