Закат и падение Римской Империи. Том 1 - страница 24

Римляне так хорошо понимали недостаточность храбрости, которая не соединяется со знанием и практикой, что на их языке название армии заимствовано от слова, которое зна­чит "упражнения". Военные упражнения составили в них главную и постоянную цель дисциплины. Рекруты и моло­дые солдаты постоянно упражнялись и утром и вечером, и даже ветеранам, несмотря на их лета и опытность, не дозволялось уклоняться от ежедневных повторений того, что они уже знали в совершенстве. На зимних стоянках устраива­лись для войск широкие навесы для того, чтобы не прерывать военных упражнений даже в самую дурную погоду; при этом тщательно наблюдалось, чтобы оружие, употреблявшееся при этих искусственных подражаниях военным действиям, было вдвое тяжелее того, которое требовалось для настоящих сражений. Подробное описание римских военных упражнений не входит в план этого сочинения, поэтому я ограни­чусь замечанием, что в эти упражнения входило все, что могло способствовать развитию физической силы, гибкости членов и грации движений. Солдат старательно учили хо­дить, бегать, прыгать, плавать, носить большие тяжести, владеть всякого рода оружием - как для нападения, так и для обороны, как для боя на далеком расстоянии, так и для руко­пашной схватки; их заставляли делать разные маневры и ис­полнять под звуки флейт пиррическую или воинскую пля­ску. В мирное время римские войска осваивались с военны­ми приемами и, по удачному выражению одного древнего ис­торика, сражавшегося против них, поле битвы отличалось от поля военных упражнений только пролитием крови. Са­мые способные командиры и даже некоторые из императоров поощряли такие упражнения своим присутствием и своим примером; так, например, нам известно, что и Адриан, и Траян нередко сами обучали неопытных солдат, награждали самых усердных, а иногда даже вступали с ними в состязание из-за награды за силу и ловкость. В царствование этих го­сударей военная тактика сделала большие успехи, и, пока империя сохраняла в себе некоторую жизненную силу, из­данные ими инструкции считались самым лучшим образцом римской дисциплины.

Девятисотлетние войны мало-помалу внесли в военную службу много изменений и улучшений. Легионы, какими их описывал Полибий и какими они были во времена Пуни­ческих войн, существенно отличались от тех, с которыми по­беждал Цезарь или которые охраняли монархию Адриана и Антонинов. Организацию императорского легиона можно объяснить в немногих словах. Тяжеловооруженная пехота, составлявшая главную его силу, разделялась на десять ко­горт и пятьдесят пять центурий, находившихся под началь­ством такого же числа трибунов и центурионов. Первая ко­горта, которой принадлежало право всегда занимать почет­ный пост и охранять орла, состояла из тысячи ста пяти сол­дат, выбранных из самых храбрых и самых надежных. Ос­тальные девять когорт состояли из пятисот пятидесяти пяти человек каждая, а во всем отряде пехоты, входившем в со­став легиона, было до шести тысяч ста человек. Их вооруже­ние было однообразно и удивительно хорошо приспособлено к обязанностям их службы; они носили отрытый шлем с высоким султаном, кирасы или кольчугу, ножные латы и на ле­вой руке большой щит. Этот щит имел форму продолговатую и вогнутую, был четырех футов в длину и двух с половиной в ширину; он был сделан из легкого дерева, обтянутого во­ловьей кожей и покрытого толстыми листами меди. Кроме легкого копья легионный солдат держал в правой руке тяже­лый дротик, называвшийся pilum, который имел в длину около шести футов и к которому был приделан массивный треугольный наконечник из стали восемнадцати дюймов в длину. Этот снаряд, конечно, был несравненно ниже на­ших новейших огнестрельных оружий, так как он мог быть употреблен в дело только один раз и притом на расстоянии только десяти или двенадцати шагов. Однако, когда его бро­сала сильная и ловкая рука, никакая кавалерия не дерзала подойти так близко, чтобы он мог попасть в нее; никакой щит и никакие латы не могли выдержать его удара. Лишь только римлянин бросал свой pilum, он тотчас бросался на неприятеля с мечом в руке. Этот меч был коротенький из хо­рошей стали испанский клинок, заостренный с обеих сторон и одинаково удобный для того, чтобы ударять, и для того, чтобы колоть; впрочем, солдат всегда учили предпочитать этот второй способ употребления, так как в этом случае они менее открывали самих себя, а между тем нанесенная про­тивнику рана была более опасна. Легион обыкновенно вы­страивался в восемь линий в глубину, а между линиями, точ­но так же как и между рядами, оставлялось пространство в три фута. Войска, привыкшие сохранять такой строй в длину всего фронта и при быстром натиске, были всегда го­товы исполнить всякое движение, какого могли потребовать от них ход сражения или искусство их начальников. У солдат было достаточно места и для их оружия, и для их движений, и, сверх того, между ними сохранялись промежутки, доста­точные для того, чтобы можно было вводить подкрепления для замены тех, кто был не в силах долее сражаться. Воен­ная тактика греков и македонян была основана на совершен­но иных принципах. Сила фаланги заключалась в шестнад­цати рядах длинных пик, находившихся одна от другой в са­мом близком расстоянии. Но и размышление, и опыт скоро доказали, что сила фаланги не могла соперничать с ловко­стью легиона.