Закат в раю - страница 20

— А что, если пригласить Джордана на чай? — вдруг спросила Лекси у матери. — Это было бы очень по-светски... и так по-соседски! Раз он вернулся сюда и намерен здесь жить, кому-то из общества нужно пригласить его!

Отуманенный ромом мозг Летиции помимо ее воли наполнялся картинами прошлого. Она хорошо помнила мать Джордана, красавицу Катэлину Хейл, такую славную и милую женщину, что Летиция так никогда и не смогла почувствовать к ней настоящую неприязнь. Летиция знала, что ее муж всерьез увлечен Катэлиной и подозревала, что это привело к нечто большему, чем простая дружба. В этой привязанности крылась истинная причина той нелюбви, которую Макс питал к Патрику Хейлу. Летиция ясно понимала, что теперь это может с легкостью распространиться и на сына. «Все же, — размышляла она, — характер Макса с годами немного смягчился, и, в конце концов, прошло уже десять лет».

— Хорошо, Лекси. Я поговорю с отцом, когда он вернется.

Силия просияла, но Лекси по-прежнему капризно хмурила брови. Она знала почти наверняка, что злопамятный и раздражительный отец теперь непременно разругается и с сыном своего старого недруга. Кроме того, отец никогда не будет столь любезным хозяином, чтобы принимать и развлекать гостя — разве что это будет очень важный и нужный человек.

Десять последних лет Максимилиана томило смутное чувство вины за последний разговор с Патриком Хейлом. Иногда Макс даже начинал думать, что, быть может, сердце Патрика и в самом деле не вынесло безжалостных слов. Но сейчас, после разговора с Джорданом, от укоров совести не осталось и следа. Как всегда, великолепие его дома бросилось ему в глаза, когда он, тяжело дыша, проезжал на взмыленной лошади сквозь кованые ворота, но сейчас Макс не испытал обычного чувства гордости и удовлетворения. Стоявшие па веранде женщины напомнили разъяренному Максу об угрожающем обещании Джордана «познакомиться поближе» с его женой и дочерьми. «Пусть я сдохну, но клянусь, я вышвырну Хейла из Джеральдтона», — в бешенстве прошипел он. Бросив вожжи подскочившему мальчику-канаку, Макс тяжелым шагом стал подниматься на веранду.

— Тэсса Кармишель говорила мне, что утром она видела, как Евангелина делала покупки в городе, — сказала Силия.

Упоминание о младшей дочери окончательно испортило Максу его и без того мерзкое настроение — любой разговор между ним и Евангелиной всегда заканчивался неприятным спором, в особенности если речь заходила о канаках.

— Что же, она опять была в своих бриджах? — язвительно спросила Лекси.

— Да. И знаешь, я уверена, что у нее просто нет ни одного приличного платья.

— Не будь к ней несправедлива, Силия! — воскликнула Летиция. — В жизни у девочки было немало сложностей и...

— Она сама по себе сложность! — внезапно оборвал ее муж. Летиция еще не успела заметить, что Макс поднялся на веранду, и вздрогнула от испуга. — И пусть она побережется, — мрачно добавил он. — Если только я еще замечу ее у этой редакции...

— Она всего лишь ходила по магазинам, папа. Кстати говоря, денег у нее, кажется, достаточно. — Силия едва не сказала о том, что в городе сплетничают, откуда у Евангелины деньги, но вовремя заметила предостерегающий взгляд матери и прикусила язык.

— Александра! Ты что, выезжала в город в этом платье? Да ты выглядишь в нем как... дешевая проститутка! — закричал Макс, багровея от гнева.

— Ничего такого в этом платье нет, папа, — ответила Лекси, раздраженно возводя глаза к небу. — Должен же у меня быть свой стиль!

Макс обернулся к жене:

— И ты позволяешь ей выходить в таком виде? Есть ли, кроме меня, хоть кто-нибудь в этом доме, кто заботится о нашем добром имени?

Летиция, отвернувшись от мужа, прикрыла глаза. Взглянув на Александру, Макс увидел блеснувший в ее глазах строптивый огонь.

— Мне давным-давно следовало отхлестать тебя кнутом! — прорычал он в бешенстве.

— Превосходно! Вот так ты и заботишься о нашем добром имени — обращаешься с собственными детьми, как с рабочей скотиной, как с канаками на твоих плантациях! — ответила ему Лекси, строптиво вздернув подбородок.

— Послушай, Макс, — вмешалась Летиция, ясно ощутив, что надвигается серьезная ссора, — кто тебя так расстроил? Что произошло?