Заклинатель дирижаблей - страница 3

— Сядь! — резко оборвал его Натан, не дав договорить “от вас”.

При необходимости он умел командовать. Пришлось научиться — кто иначе будет его слушать? Натан был невысоким и худощавым, костюмы любил модные, от акцента никак не мог избавиться, и в целом попадал под категорию тех людей, которых в его кругах откровенно презирали. Сейчас-то у него уже все было: и репутация и деньги, и команда. Ну, почти команда. Сейчас уже можно было быть собой. А вот поначалу приходилось рявкать часто. 

Джей замер. Смотрел мрачно, исподлобья, будто уже к драке готовился. Нехороший тяжелый взгляд.

— Ты пришел сюда, — напомнил ему Натан, — хотя не был обязан. А теперь ломаешься, как девка. Выслушай предложение. Потом иди.

Джей вздохнул, взялся за кружку, вновь откинулся на спинку и взмахнул свободной рукой: валяй.

— Мы пойдем над Арканиром. Дирижабль поведу я. Айзек рассчитал маршрут так, чтобы не попасться на радары. Перевезем груз. Получим сумму. Разделим. После этого заберешь бабки и отправишься плакаться к мамочке. Вопросы?

— Я вам зачем? — Джей отхлебнул из кружки, прищурился. Этот прищур Натан помнил. И означал он, что Джей все-таки заинтересовался.

— Идиотский контроль экипажа на входе в эллинги, — вздохнул он, заговорил мягче, примирительно улыбнулся. — Брать нового человека и переоформлять документы нет времени — сделка сорвется, если опоздаем. Ты похож на брата и сможешь пройти по его айди.

— Я дирижабли никогда в жизни даже вблизи не видел, — напомнил Джей.

— Вот и посмотришь, — улыбнулся Натан. — От тебя не требуется ничего, кроме присутствия.

Джей задумчиво уставился в стол. И Натан достал козырь — осторожно извлек из внутреннего кармана конверт, подвинул к Джею:

— Это — компенсация для твоей семьи. За смерть Эндрю. Как я понимаю, без его помощи теперь вам будет нелегко.

Джей медленно взял конверт, открыл, заглянул внутрь и снова поднял брови.

— Столько же, — продолжил Натан, — получишь, если пойдешь в рейс с нами. Работы на три дня. А денег… Столько, если не ошибаюсь, ты месяца за три заработаешь?

— Мои доходы — не твое дело, — мрачно ответил Джей, решительно отодвинув конверт.

“Не так, — устало ругнулся про себя Натан, — не на ту болевую точку надавил”.

— Мне надоело, — сообщил Айзек. Говорил он, как всегда, безэмоционально, ни дать ни взять робот. Не жаловался, не возмущался. Просто сообщал факт. Ему действительно надоело.

— И правда, — сказал Натан, поднимаясь. Конверт не тронул. — Мы пойдем, Джей. Эти деньги — от нас для семьи Эндрю. Не для тебя. Их я забирать не буду. Хочешь — оставляй бармену. Хочешь — возьми. Моби стоит на Соленом холме, у старой швартовой вышки. Уходим завтра на рассвете. А ты подумай, что тебе обеспечивать еще мать и… сколько у тебя сестер? Одна из них замужем, и уже с детьми, твоими племянниками. И муж ее зарабатывает, могу поспорить, недостаточно. Да и сам ты… Бабу еще не завел?

Джей молча продолжал изучать его исподлобья.

— Если его помыть… — снова начал Айзек, и на этот раз Натан не выдержал, цыкнул. Айзек привычно бессмысленно моргнул стекляшками.

— Заведешь — увидишь. Им бабла нужно немерено. Даже не так: сначала ты бабло заведешь, и только потом — бабу. Понял?

Круто развернулся и направился прочь, чувствуя на спине тяжелый взгляд. Айзек молчаливой тенью двинулся следом. И уже за дверью спросил:

— Мне сказать?

— “А я говорил”? — уточнил Натан. — Пока нет. Посмотрим, что будет завтра. Оно, конечно, обросшее, бухое вхлам и презирающее весь мир. Но, знаешь что? Эндрю был таким же.

“И Джею, как и Эндрю тогда, идти в общем-то некуда, — подумал Натан. — Только в небо. Вопрос один: как скоро он это поймет? Поймет ли до завтрашнего рассвета?”.

— Прошли, — выдохнул он, уперся ладонями в приборную доску и уронил голову. Будто не дирижабль тащил их всех только что вверх из последних сил, а он сам.

— Две минуты оператору, чтобы проверить курсы и летные карты, — проговорил Айзек, извлек из-за пазухи бутылку с мутной жидкостью и сделал мощный глоток, — пять минут, чтоб определить, что судна с бортовым номером “548” в квадрате быть не должно. Максимум десять на панику и неразбериху, а потом поднимут жэшки.