Заколдованная Элла - страница 6

Я сделала книксен и случайно толкнула младшую девочку.

– Прошу прощения, – сказала я.

Она не ответила и даже не пошевелилась – глядела на меня, и все.

– Это ваши очаровательные дочери? – продолжал отец.

– Мои сокровища. Это Хетти, а это Оливия. Через несколько дней они уедут в пансион для благородных девиц.

Хетти была постарше меня года на два.

– Рада нашей встрече, – улыбнулась она, показав крупные передние зубы. И протянула мне руку – будто рассчитывала, что я поцелую ее или склонюсь над ней.

Я растерянно уставилась на Хетти. Она опустила руку, не переставая улыбаться.

Оливией звали ту, которую я толкнула.

– Приятно познакомиться, – слишком громко сказала она.

Мы с ней были примерно одних лет. Между бровей у нее залегли складки – словно она постоянно хмурилась.

– Утешьте Элеонору в ее горе, – велела дочерям ее сиятельство Ольга. – Мне нужно поговорить с сэром Питером.

Она взяла отца под руку, и они отошли.

– Мы тебе очень сочувствуем, – заявила Хетти. – Когда ты разревелась на похоронах, я сразу подумала: «Ах, бедняжка!»

– Зеленый – не траурный цвет, – добавила Оливия.

Хетти оглядела залу.

– Красивое убранство, почти как во дворце, – надеюсь, я скоро там поселюсь. Наша матушка Ольга говорит, твой отец очень богат. Говорит, он из ничего деньги делает.

– Из воздуха, – уточнила Оливия.

– Наша матушка Ольга говорит, твой отец был беден, пока не женился на твоей матери. Наша матушка Ольга говорит, леди Элеонора и до замужества была богата, но твой отец сделал ее еще богаче.

– Мы тоже богатые, – сказала Оливия. – Богатство – большое счастье.

– Покажи нам дом, пожалуйста, – попросила Хетти.

Мы пошли наверх, и Хетти потребовалось везде совать свой нос. Она открыла платяной шкаф в маминой спальне, не успела я и слова сказать, и провела рукой по всем маминым платьям. А когда мы вернулись в залу, она провозгласила:

– Сорок два окна, и в каждой комнате по камину. Каждое окно, наверное, стоило целый сундук золотых джеррольдов!

– Хочешь, расскажем про нашу усадьбу? – предложила Оливия.

Мне было все равно, где они живут, да хоть в дупле.

– Приезжай к нам в гости, сама все увидишь, – сказала Хетти в ответ на мое молчание.

Рядом с нами был стол, уставленный блюдами с угощением – от зажаренного целиком оленя с рогами, увитыми плющом, до сдобных печеньиц, крошечных и кружевных, как снежинки. Я удивилась – когда Мэнди успела столько наготовить?

– Хотите перекусить?

– Да… – буркнула Оливия, но сестрица оборвала ее:

– Ах, нет-нет. Спасибо. Мы никогда не едим в гостях. От волнения совершенно пропадает аппетит.

– У меня аппетит не… – снова начала Оливия.

– У нас вообще очень плохой аппетит. Матушка даже волнуется. Но здесь все такое вкусное… – Хетти бочком пододвинулась к столу. – Перепелиные яйца, настоящий деликатес! Десять медных джеррольдов за штуку. Оливия, здесь их полсотни, не меньше!

Больше яиц, чем окон.

– Люблю печенье с крыжовником, – сказала Оливия.

– Нельзя, – отрезала Хетти. – Ну, разве только чуточку…

Слопать целую оленью ногу с горой дикого риса и восемью (из полусотни) перепелиными яйцами, а потом еще и вернуться за сладким было бы не под силу даже великану. Но Хетти сдюжила.

Оливия съела еще больше. Печенье с крыжовником, сдобные слойки с изюмом, бисквитные пирожные с кремом, сливовый пудинг, шоколадные конфеты и пряная коврижка – и все это щедро сдобренное ромовым маслом, абрикосовым соусом и мятной подливкой.

Они держали тарелки у самого лица, чтобы вилками сильно не размахивать. Оливия жевала не переставая, а Хетти то и дело откладывала вилку и изящно промокала губы салфеткой. А потом принималась набивать рот – с прежней жадностью.

Смотреть на них было противно. Я опустила глаза и увидела коврик, который раньше лежал у мамы под креслом. Сегодня его постелили, чтобы не испачкать пол едой. Раньше я к нему не присматривалась.

Охотники с собакой гнали вепря к краю, отороченному алой шерстяной бахромой. Тут я заметила, что картинка движется. Ветер пошевелил траву под ногами вепря. Я заморгала, все замерло. Я снова вгляделась в коврик – трава опять зашевелилась.

Собака только что лаяла – я видела, как расслабились мышцы у нее на горле. Один из охотников хромал – я ощутила, как свело у него ногу. Вепрь совсем запыхался, но бежал дальше, гонимый страхом и яростью.