Закон и честь - страница 24

Несмотря на глубину и окружающий стылый камень, внутри не было холодно. Под потолком, рядом с отдушиной, располагалось ещё одно вырубленное в стене отверстие, забранное толстыми прутьями. Из него внутрь поступал тёплый воздух.

Последним элементом здешнего убранства было вмурованное в стену напротив двери стальное кольцо. От кольца отходила тонкая длинная цепочка из неподдающихся коррозии сплавов. Цепь вела к зашторенному клубящимися тенями топчану.

Если присмотреться, то становилось понятным, что на матраце кто-то был. Какой-то неясный, сливающийся с полумраком силуэт, напоминающий очертаниями скорчившуюся человеческую фигуру.

Зашедший в камеру человек приблизился к топчану. Оттуда доносилось тяжёлое дыхание, прерывистые всхлипывания, плохо различимое бормотание.

«Хорошо хоть, что она перестала кричать», подумал высокий, вглядываясь в тени. До него донёсся плотный, бьющий в нос запах сто лет не мытого тела. Но он даже не поморщился. В бытность своей деятельности высокому доводилось вдыхать ароматы и похлеще.

– Фрея, – тихо позвал высокий, стараясь вложить в голос как можно больше теплоты и участия. – Фрея, мне сказали, что ты кричала. Что случилось? Ты что-то видела? Или это был всего лишь сон? Тебе опять приснился кошмар?

Скорчившаяся на матраце фигурка пошевелилась, негромко звякнула цепочка. Всхлипывания прекратились, осталось одно учащённое дыхание. Высокий терпеливо ждал. Он прекрасно знал, как себя с ней вести. Знал, когда нужно проявить выдержку, а когда и быть более настойчивым. Сейчас был определённо первый случай. После истерики, что она закатила, её нельзя напугать. От страха она может всё забыть. Перестанет различать видения и явь. И тогда от её слов не будет никакого проку.

Цепочка повторно звякнула. Звенья пришли в движения, словно бегущий серебристый ручеёк. Фигура переменила позу и выпрямилась. С топчана свесились две босые грязные ноги, попадя в неверный круг света, отбрасываемого тускло горящей лампочкой. Вокруг одной из тонких лодыжек был застёгнут широкий металлический обруч с подкладкой из мягкой кожи. Цепочка вела именно к этому обручу.

Присмотревшись к её худым грязным ногам, высокий почувствовал досаду. Так не пойдёт. Он любил их всех. Заботился о них. И о Фрее больше всего. И не у кого не повернётся язык сказать об обратном. Но беда в том, что Фрея чертовски не любила мыться. Она до безумия боялась воды. Поэтому каждая процедура помывки превращалась для всех в сущее наказание. И ведь ничего нельзя было поделать. Фрея особенная. В отношении неё грубую силу не применишь. Он бы не простил себе, если бы с её головы упал хоть один волос. И поэтому она частенько зарастала чуть ли не месячной грязью, благоухая, как распоследняя замарашка с городского Дна.

– Фрея, расскажи мне, что произошло, – голос вошедшего в камеру человека источал мёд. – Мы же с тобой лучшие друзья, ведь так? Ты же во всём доверяешь мне. Я же забочусь о тебе… Я люблю тебя, Фрея. Помнишь, что я тебе подарил в прошлый раз?

– Колокольчик, ты мне подарил колокольчик, – отозвалась нежным, ласкающим слух голоском Фрея. Он так любил слушать её голос. Высокий, мелодичный, более подходящий девочке-подростку. Даже не верилось, что этот голос и оглашающие своды подземных коридоров чудовищные вопли принадлежали одному и тому же человеку.

– А сегодня я принёс тебе ещё один подарок, – высокий крепко сжал в кулаке вытянутую из кармана сюртука серебряную монетку в один фунт.

– Правда? – по-детски обрадовалась Фрея, спрыгивая на пол. Её босые ноги зашлёпали по ледяному каменному полу, когда она подошла к нему. Она остановилась в шаге от него и протянула руку открытой ладошкой верх. – Я хочу его увидеть. Сейчас.

Он торопливо вложил в её грязную узкую ладошку монету и на миг сжал её тонкие пальцы с обкусанными ногтями.

– Что это? – восторженно ахнула она, и высокий мысленно улыбнулся. Кажется, ему удалось успокоить её. Психика Фреи находилась в пограничном состоянии. Её сознание металось из одного пласта воспринимаемой ею реальности в другой. А настроение менялось с крайне нестабильной частотой. Даже он не мог предсказать, когда у неё наступит очередной коллапс. А когда она начинала ВИДЕТЬ, предугадать не мог абсолютно никто. Оставалось лишь ловить эти моменты, уповая больше на бога. На того, кто создал её такой.