Закон негодяев - страница 12

– Они были вместе? – тихо спросил он.

– Да, вместе. Два азербайджанца и два армянина. И еще был какой-то русский. Большой такой, лысый.

– Имени его не слышал?

– Нет, его имя они не называли.

– А почему застрелили старика?

– Он узнал кого-то из армян. Произнес его имя, и тогда азербайджанец его сзади убил из автомата.

– Все они так, – громко сказал лежавший рядом инвалид без ноги, видимо, потерявший ее на фронте, – продажные твари.

– Не мешай, – строго произнес Джафаров, – видишь, мы работаем. Поэтому я и приехал сюда, чтобы таких негодяев выводить на чистую воду. Народ воюет, а они торговлей занимаются.

– Не торговлей, – снова возразил этот несчастный Новрузов.

– А чем? – очень тихо спросил Джафаров.

– Они шли в сторону границы. У них были большие рюкзаки. Спрашивали про посты. В горах так обычно перевозят наркотики.

– Много говоришь, – нахмурился Джафаров. – Значит, азербайджанца Омаром звали? Описать его можешь?

– Среднего роста, с черными усами, все время улыбался. А второй маленького роста, весь заросший был. Его лица не разглядел.

– Втянул ты нас в историю, – прошептал Джафаров. – Ладно, ты поправляйся, а я постараюсь найти этих предателей. Может, они проводниками были. Я к тебе еще зайду.

Не обращая внимания на тяжелое молчание в палате, он быстро вышел за дверь. «Весь день испорчен», – подумал он. Нужно будет все-таки заехать домой, побриться. А потом к начальнику отдела – докладывать об этом убийстве старого чабана. Неужели парень прав и там были вместе азербайджанцы и армяне?! В самом факте не было бы ничего необычного десять лет назад. Но сейчас… Когда идет война между их странами, когда в Нагорном Карабахе не осталось ни одного азербайджанца, это более чем странно. И почему они шли к границе? Он знал, что в последнее время на северо-западе республики участились случаи перехода армяно-азербайджанской границы. Несмотря на войну, торговцы и контрабандисты делали свой выгодный бизнес, доказывая, что нажива и прибыль не зависят от понятия чести и патриотизма. Бандиты были «настоящими интернационалистами» в таком деле, не гнушаясь контрактами с воюющей стороной. Часто через пограничный Казах даже продавали бензин в соседнюю Армению, а затем армянские танки на азербайджанском бензине шли расстреливать азербайджанские деревни. Порядочные люди, протестующие вообще против этой бессмысленной братоубийственной войны, не могли понять, как можно торговать не только бензином, но и оружием (на войне!), обмениваться трупами убитых, продавать за деньги заложников. Общая атмосфера безнравственности делала людей циниками и мародерами.

Джафаров, потерявший недавно на войне родственника, искренне возмущался этими фактами, но понимал, что бороться против подобного бессмысленно. У бандитов были большие связи и с той и с другой стороны.

Правда, на этот раз события происходили на юге республики, непосредственно у иранской границы, и теперь уже от него зависело расследование этого дела. Он понимал, что шансов почти никаких, но его профессиональная гордость не позволяла отступать. И он помнил тяжелое молчание всех шестерых инвалидов в той больничной палате, словно заранее презирающих его трусость и попустительство.

Побрившись, он поехал докладывать начальнику отдела. Его непосредственный руководитель – Имран Кязимов – работал в органах прокуратуры около тридцати лет и всегда отличался от своих более резких коллег каким-то непонятным спокойствием и добродушием. Может, всему виной была его тучность. Кязимов давно перешел стокилограммовую отметку и, по слухам, полнел каждый год на два-три килограмма. Несмотря на военное время, работники прокуратуры жили куда лучше обычных граждан, ибо общая атмосфера вседозволенности и бесконтрольности позволяла им закрывать любое уголовное дело, получая за это приличные отступные. За последние три года в республике сменилось пять высших руководителей, среди которых было три президента, и уже это обстоятельство делало прокурорский надзор фикцией, превращая его в бессмысленную суету.

Кязимов слушал своего подчиненного молча, он любил, когда следователи могли выговорить все, что хотели сообщить по данному делу. И лишь когда Джафаров закончил, он тяжело задышал, доставая сигареты. Врачи давно запретили ему курить, но он, привыкший дымить в своем кабинете, не обращал внимания на угрозы эскулапов и жалобы своей супруги.