Закон распада - страница 12

стр.

Старик каждые дня два отлучался на поиски вещей. Уходя, всегда ставил музыку, хорошую, мне не известную. Разную. Он писал на листочках «классика», «джаз», «рок» — слова, мало о чём мне говорившие. Упоминал мелодии Оплота: братские песни, электронные гимны, прочее. Называл исполнителей. Под мастерский вокал с виртуозным сопровождением спалось и думалось прекрасно.

Затем культю начало кромсать невидимыми ножницами. Ворвалась в горло жажда закричать, завопить! Куда там… Бессловесный друг и тогда не бросил меня. Лишённый близких, живущий на некотором отдалении даже от таких, как он. Тот, кому в детстве Вани вырвали язык, превратив до конца дней в немого. Для чего заботиться о Мишке Николаеве? Будто бы не хватает других дел.

Тем утром Старик накарябал на бумажке привычное «До свидания. Вернусь к обеду». Завёл весёлую группу, которая пела о счастье, и отправился на добычу. Вслушиваясь в бархатистый голос вокалиста, в чистое звучание гитар, я думал, что невозможно потерять всё. Культя перестала беспокоить. А когда Старик вернулся, его приёмыш был уже мёртв. Заражение в месте ампутации не прошло бесследно. Наверное, он закрыл мне глаза, прошептав: «Иди не страшась, смотри до конца…»

Вы видите: человек сидит в кресле, и парные телечипы контролируют его. Людей вроде него, что замерли в неподвижности, — целый мир. Через двойные чипы (один в сердце, второй в мозгу) поступает централизованный сигнал. Бередящий сознание, усиливающий мыслительную деятельность, преобразующий ментальность в нечто иное. Не надо общаться, не надо знать, не надо стремиться. Говори через кибернетическое оборудование, с кем и когда хочешь. Делай, что вздумается. Не питаясь, усилием воли насыщайся энергией. Обменивайся опытом с собратьями, применяя ресурсы сознания.

Бесконечные возможности. Получить желаемое? Легко. Но чего желал он? Что требовалось всем? Риторика… Тем не менее, последние годы разумы землян заняты войной. Не покидая кресел, стульев, кроватей, они дерутся друг с другом — просто потому, что могут. Потому что позволяет сила мысли. Когда-нибудь должен определиться победитель, а ментальная бойня схлынуть, подобно всепланетному наводнению. Ведь так?

Сидя в кресле, воюя против заклятых врагов, попадаешь в мир, наиболее тебе близкий. Например, в Оплот. Впрочем, и детали, и имя второстепенны. Но существует бесчисленное множество миров, равно как бессчётны вариации глупости. Получить желаемое легче лёгкого — ещё проще выбрать не тот путь. Заражение крови там означает разрыв сердца здесь. Мгновенно. И врачи бессильны. А потому остаётся лишь ждать, когда очнутся гробовщики, да сакраментально констатировать.

Перебивка 2

Время смерти: Новейшая Эра.
И когда вода отступит назад,
Берег выйдет и откроет героя,
Берег выйдет и откроет врага,
Их по-прежнему останется двое…

Новые частицы

Брови вразлет

Мария Фомальгаут

Врешь, не уйдешь…

Вижу ее — бегущую в сумерки, в ночь, светлую, длинноволосую, в темноте и не разберешь, во что одета. То пропадает в тени, то снова появляется — среди руин, осколков стекла, бежит, перескакивая через трупы.

Не уйдешь…

Рокот самолетов высоко в небе, екает сердце, сейчас опять снаряды будут рвать в клочья землю, опять… Где-то надрывается сирена, где-то прячется все, что еще может спрятаться, что еще не лежит с простреленной головой, или размозженное — под обломками…

Она бежит. Она как будто не слышит рева сирен и рокота в небе.

Целюсь — как будто в нее можно прицелиться, стреляю — как будто в нее можно попасть. Даже не вздрогнула, и черт пойми, куда ушла пуля…

Не попал… а кто знает, может, и попал, может, в нее можно выпустить целую обойму — и она не умрет…

Снаряды рвут землю.

Еще уцелевшая высотка медленно оседает, тонет в туче пыли.

Вижу ее — несется в сторону какого-то фургона, что-то отчаянно кричит. Ее заберут, ее увезут отсюда, люди с красными крестами, они увозят женщин и детей, они заберут ее, они не знают, что прячется под маской женщины…

Она замирает перед фургоном, люди в фургоне видят ее, видят меня.

Мир замирает. Кажется, даже бомбы застыли — в небе, взорванная земля замирает в воздухе, не слышу собственного сердца…