Закон стаи - страница 5
«Если за ними гнался разбойник, то, возможно, я не останусь без работы, а значит, будет на ночь крыша над головой, кувшин вина и добрый ужин».
Киммериец ненадолго задумался. С одной стороны, впутываться в историю без малейшего понятия, что это за история, не особенно ему улыбалось, с другой — никуда не впутываясь, можно спокойно дожить до старости, но так денег точно не заработаешь.
Внутренняя борьба в душе северянина длилась недолго, варвар поправил седло на плече, и, замурлыкав веселый мотивчик, слышанный, им на одном из постоялых дворов Пуантена, уверенно свернул с дороги.
Как и следовало ожидать, сразу за кустарником следы всадника последовали за четкой цепочкой следов беглецов. Хмыкнув насчет шансов преследователя настичь свою жертву, следопыт перешел на бег.
Еще в детстве ему довелось присутствовать при споре двух бывалых воинов. Предметом спора послужил вроде бы очевидный вопрос, кто быстрее: человек или лошадь.
— Даже если человека должным образом тренировать, — размахивая руками, кричал один из спорщиков, высокий сухопарый бритуниец, — он все равно проиграет!
Его оппонент, среднего роста немедиец, с готовностью согласился, но тут же добавил с лукавой улыбкой:
— Но верно это лишь на короткой дистанции. Если же расстояние увеличить, да еще и место выбрать в горах — все будет решать не скорость, а выносливость. А не родилось на белом свете зверя выносливее человека!
Трудно сказать, послужил услышанный много лет назад спор причиной принятого мальчиком решения, или явился лишь поводом, а причина находилась где-то глубже, но с тех самых пор Конан приучил себя передвигаться бегом, где это было необходимо. Он мог бежать день и ночь, есть прямо на ходу, и не чувствовал при этом усталости. Вот и сейчас, подобно легкому дуновению ветерка, киммериец стремительно заскользил от дерева к дереву, не теряя следа из виду.
Срывая по пути зеленые ягоды ежевики, северянин выбрался к расщелине, образовавшейся между двух отвесных скал, заросших молодыми побегами папоротника. Вершина горы стыдливо укрылась густой листвой, а склон у подножия, напротив, оказался открытым. Место наверху — для засады лучше не придумаешь.
Кром! Оказывается, он до сих пор насвистывал мелодию пуантенских музыкантов. Конан досадливо поморщился. В сложившихся обстоятельствах подобная беспечность могла стоить жизни…
Отметив про себя, что с вершины хорошо просматривались оба склона, следопыт двинулся дальше.
Из-за горы послышалось негромкое лошадиное ржание. Северянин пригнулся к земле и, освобождаясь от седла, потянулся за мечом. Рука ощутила знакомый холод металла. Держа оружие наготове, воин-варвар стал осторожно взбираться по пологому откосу. Вот и вершина. Никого. Внизу, за пологом ветвей, шло какое-то движение. Конан вгляделся в промежутки между деревьями. На крохотной лужайке, мирно пощипывая травку, паслась кобыла под седлом.
«Иранистанских кровей… — Лицо северянина удивленно вытянулось. — Слишком дорогая лошадка, чтобы вот так, запросто, разгуливать одной по лесу».
«Лошадка» тревожно фыркнула и, подняв голову, замерла, постригивая чуткими ушами, но вскоре успокоилась и вернулась к прерванному занятию. Киммериец, осторожно раздвигая ветки, — со стороны могло показаться, что их колышет ветер, — стал спускаться вниз. Внезапно раздался полный муки человеческий стон. Конан ускорил шаги и вскоре оказался в низине.
Раненый лежал в густой траве, у ног кобылы, уткнувшись лицом в мягкую землю. Досталось ему крепко: из спины, прямо напротив сердца торчал черенок арбалетной стрелы.
Киммериец наклонился, снял с пояса баклажку с водой и осторожно перевернул человека.
Несколько капель воды вернули ему сознание. Раздался клекот, на губах выступила густая розовая пена. Конан удрученно покачал головой: человек умирал. Помутневший взгляд его остановился на киммерийце, и в этот момент раненый, сквозь клочья пены, едва слышно прохрипел:
— За что?.. Последний кого в жизни вижу — презренный варвар!
Умирающий закусил губу, его тело выгнулось дугой, дернулось и затихло. Следопыт напряженно вздохнул. Слова незнакомца не задели его самолюбия. Тот, кто готовится предстать перед богами, вообще заслуживает снисхождения, к тому же парень явно бредил.