Закон тени - страница 64

Каждый из них держал блюдо с большими кусками мяса. Слуги выстроились в шеренгу перед элегантно, по-дворянски одетым человеком в берете с плюмажем. У него в руках были вилка и остро заточенный серебряный нож, которым он орудовал с такой торжественностью, с какой рыцарь Круглого стола орудовал бы мечом. Приняв поклоны слуг и окинув присутствующих высокомерным взглядом, словно призывая к тишине в преддверии грядущего действа, он решительно вонзил вилку в баранью ногу и поднял ее в воздух. Затем быстрыми и точными движениями начал отсекать кусочки мяса, причем так, что каждый из них аккуратно падал обратно на блюдо. Как только результат его изящной работы уносили к столу, он со знанием дела принимался за содержимое следующего блюда.

— Это Меникуччо, резчик мяса у Риарио, считается лучшим в Риме, — шепнул Манетто на ухо Пико. — Кажется, кардинал подкупом и угрозами переманил его из дома Орсини. Французский король якобы тоже претендовал на то, чтобы залучить его к своему двору.

— Понятно, — сухо ответил юноша, на которого подвиги Меникуччо не произвели никакого впечатления.

Внимание Джованни было поглощено толпой гостей обоего пола, с аппетитом набрасывавшихся на все, что клали им на тарелки. Особенно его заинтересовала их манера одеваться. Все были в праздничном платье, но некоторые детали туалета отличали одну группу от другой.

Манетто проследил за его взглядом.

— Вон те, в черном, как вороны, — испанцы. Проклятые Борджа притащили их с собой. Теперь они угнездились в городе и высосали его почти до дна, — тихо сказал он, предвидя вопрос. — Тупоумные варвары. Стащи с них роскошные ворованные одежды — и увидишь свиные шкуры, приклеенные кровью Генсериха[51].

Пико пригляделся повнимательнее. Действительно, благородства в их облике не хватало. Они выглядели скорее как военные, всегда готовые ненавязчиво поддержать своих хозяев. Особенно привлек внимание один из них, высокий и темноволосый, который пристально изучал его и Манетто.

— И много их в Риме? — спросил Пико, тоже уставившись на испанца.

Тот отвел взгляд, но создалось такое впечатление, что краем глаза он продолжает за ними следить.

— Очень много, с тех пор как первый из Борджа занял престол святого Петра. Теперь они облепили кардинала Родриго и его сынка в ожидании, когда он станет Папой.

— Итальянцы не совершат дважды ту же ошибку. Как только выгнали французов, коллегия кардиналов целиком оказалась у них в руках, — заметил Пико и снова посмотрел на испанца.

Но тот, казалось, отвлекся на беседу с соседями по столу.

— Совершат, рано или поздно. Это нация безумцев, Джованни. Вместо того чтобы объединиться вокруг синьора, достойного зваться этим именем, они грызутся, как собаки за кость, и кончат свои дни в руках такого вот мясника. И нас всех приведут к краху.

— Вы намекаете на Лоренцо Медичи, вашего патрона, или имеете в виду миланского герцога Лодовико Моро? — не унимался Пико, которому не терпелось преодолеть уклончивую сдержанность собеседника.

Манетто упрямо поджал губы, словно сожалея о своих словах. Потом процедил сквозь зубы:

— Только одному человеку было дано все, чтобы стать властителем Италии. Все, кроме удачи. Его имя Сиджизмондо Малатеста[52].

— Тиран из Римини? — воскликнул пораженный юноша.

Впрочем… в студенческой среде в Падуе и Болонье о нем все еще говорили с восхищением, хотя его уже пятнадцать лет как не было в живых. Мало кому удавалось настолько поразить всеобщее воображение своей отвагой, граничащей с безрассудством. А больше всего — полным презрением к условностям, приверженностью новым идеям и свободой от предрассудков на грани богохульства. Властителем Италии… А что, пожалуй, смог бы…

— Да, тиран. Но вместе с тем — человек, первым распознавший гений Альберти и назначивший его своим личным архитектором, — парировал Манетто, пристально глядя Джованни в глаза. — Может быть, Леон Баттиста получал от него гораздо больше, чем заказы и протекции.

— И что же?

Пико разбирало любопытство. Аббревиатор тоже намекал на тесные связи между архитектором и властителем Римини.

— После того как Леон Баттиста воздвиг ему фамильную капеллу… странный храм, из-за которого раскричался Папа Пий Второй, когда увидел, что храм украшен магическими знаками… Так вот, потом Сиджизмондо затеял еще одно предприятие. Он решил отправиться на Восток и отбить Грецию у турок.