Закон тени - страница 72

Казалось, оба вот-вот схлестнутся, но кардинал прошел мимо и направился к дверям. Музыка стала невыносимо визгливой.

Это был сигнал к тому, что бал окончен. Гости выстроились в колонну за хозяином. Тем временем в глубине зала появились вооруженные люди в кольчугах с гербом дома Риарио.

— Пора уходить, — шепнул Манетто и тихо указал на гвардейцев кардинала. — Согласно закону гостеприимства, мы здесь в безопасности, но только до того момента, пока длится праздник. А потом…

В его тоне содержался неприкрытый намек, и он поспешил как можно скорее сделать так, чтобы собеседники смешались с толпой.

На лестнице Пико снова повернулся к Франческо Колонне.

— Говоря о собратьях Альберти по искусству, вы имели в виду римских художников или кого-нибудь еще?

— Я имел в виду тех, кто работал с ним вместе над величайшим на сегодняшний день проектом — новой капеллой Ватикана. Она будет зваться именем Сикста. Многие из тех художников его хорошо знали, в том числе и ваш Боттичелли.

— Боттичелли? — Пико вздрогнул от удивления, услышав это имя.

Хотя, наверное, удивляться было нечему: что странного в том, что двое величайших художников Италии общались между собой? Однако Боттичелли принимал участие в неудачном сеансе заклинания и, по словам Лоренцо, был больше других заинтересован вернуть любимую из мира теней. И поклялся повторить попытку. А если он встречался с Альберти, то разве не мог от того получить копию рукописи Гермеса? Кроме того, Боттичелли долго был в контакте с резчиком Фульдженте…

Пико почувствовал, что совсем запутался. Если художник действительно стал обладателем рукописи, мог ли он не поддаться искушению остаться ее единственным обладателем? Мог ли он, охваченный страстью, кого-то убить из-за этого?

— А вы знаете, кто эта танцовщица, что выступала на балу? — вдруг спросил Джованни.

Франческо Колонна сделал удивленное лицо, словно не понимая связи вопроса с темой беседы.

— Танцовщица? Она была великолепна… но не понимаю…

— Я видел, как вы с ней разговаривали, — настаивал юноша.

Колонна помедлил.

— Нет, я не знаю эту женщину. Вы меня с кем-то спутали, — решительно отрезал он.

Тем временем они вышли на широкую мощеную площадь перед церковью Санти-Апостоли. Франческо Колонна, не произнеся больше ни слова, быстро со всеми распрощался. Церковь была на замке, во избежание вторжений подвыпивших гуляк, которые бродили по улицам, распевая песни и переругиваясь во всю глотку.

— Где я могу найти художника? — неожиданно спросил Пико у Манетто.

— Он живет не в нашем квартале, не с флорентинцами. Похоже, Боттичелли вообще избегает компании соотечественников. Поищите в кварталах художников, думаю, найдете его там.

Когда они прощались, Пико увидел вдали силуэт темноволосого испанца: тот стоял на противоположной стороне площади и внимательно за ними наблюдал. На миг юноша испугался, что испанец пойдет за ним следом, но тот исчез в боковой улочке.

Художники, работавшие в Риме, имели обыкновение селиться возле Кампо-деи-Фьори. У редких прохожих Пико выспрашивал о Боттичелли. Его имя было известно всем, но оказалось, что художник не поддерживал контактов с сообществом своих коллег и не обращался с заказами к продавцам красок. Наконец Джованни удалось выяснить, что он живет довольно далеко, у излучины Тибра, ближе к холму, сразу перед мостом Ангела.

Пико свернул в узкую улочку, ведущую к реке параллельно другой, куда более широкой, именуемой Папской.

Его чуть не снесло ледяным ветром, и он поднял глаза к небу. Небесный свод сиял яркими звездами, словно ветер раздул их, как угли. Время уже перевалило за полночь, но на улицах еще попадались прохожие, которые, пошатываясь, возвращались домой. Юноша не раз спрашивал о Боттичелли, но никто не знал, где его обиталище.

Наконец ему ответили:

— Флорентинец, который пишет мадонн? Он живет вон там.

Пико поблагодарил и направился к маленькому дому, приткнувшемуся в тупике. Ему указали на второй этаж, куда вела каменная лестница. На углу стояла повозка. На первом этаже, в конюшне, топтались и вздыхали лошади.

Юноша быстро взбежал по лестнице и постучал в облупленную дверь. Ему никто не ответил. Он забарабанил громче, обдумывая, что сказать художнику о причине визита в столь необычный час. Но в конце концов решил, что Боттичелли вряд ли придаст этому значение, ибо распорядок жизни художников определяется своеобразными правилами.