Законы (не)каменных сердец [СИ] - страница 7

— Простите, но мне надо торопиться, — немного придя в себя и дождавшись, когда высохнут крылья, сказала Ксюша. — я, эмм… в общем, потом расскажу.

— Ловлю на слове! — тут же подхватила зеленоглазая «лебедь», игриво улыбаясь.

— Пемфредо![8] — уже заметно повеселевшая седовласая с серыми глазами метнула в сестру укоризненный взгляд. — Медуза, пока не летай. Вдруг опять упадёшь? Отдохни.

— Нет, сёстры, — слово на удивление легко слетело с губ, — Не могу, я… обещала.

Неуверенно расправила подсохшие крылья, всерьёз задумавшись над тем, как бы с ними управиться. Но это явно пока было меньшей проблемой, чем допросы «сестёр».

— Да что ты к ней пристала, Энио! — демонстративно поморщилась Сфено. — Вдруг сестрёнка и впрямь на свидание собирается, а?

— А отцу это понравится, как думаешь? — ядовито поинтересовалась третья «лебедь».

— И ты туда же, Дино. — хмыкнула Сфено.

— Гелиос, конечно, красавец… Но он, пусть и поневоле, теперь служит этим. — презрительно поморщилась Евриала. — Отрыжка Хаоса[9], свергшая отца и назвавшая себя верховным богом, подчинила Гелия, и если отец узнает, что кто-то из нас, как ты выразилась, «заглядывается»… Отец, да и мать тоже, сделают Тартар[10] нашим домом на веки вечные.

— Да ну вас, скучные! Где ваша неукротимость, жажда риска? Любовных побед, наконец? Над всеми ведь властен первозданный Эрос[11]… да-да, даже над вами, зануды! — фыркнула рыжая и ласково улыбнулась Ксюше. — Лети, сестрёнка! Но будь осторожна.

Второго позволения девушке не требовалось. Неуклюже взмахнув крыльями, она… полетела.

Непроизвольно ахнув, Ксюша, кажется, перестала дышать, почти физически ощущая, как вокруг замирает время. Она летела! Сама! Летела!!! Широко распахнув могучие крылья, едва сдерживая восторженный крик, нелепо, неловко, немного неумело, но парила высоко над морем, над землёй, немного кренясь в стороны, соскальзывая то вверх, то вниз, ловя губами ветер — прохладный порывистый Борей или сладкий, ароматный Зефир[12], что невидимо для неё пролетали мимо, восхищённо глядя вслед титаниде, иногда обгоняющей их. В море, хохоча, качались на волнах вечно юные нереиды, легко соскальзывая на светло-жёлтый жаркий песок, весело пропускали его сквозь прозрачные пальцы и легко соскальзывали обратно в объятия бирюзово-синих вод. На склоне высокого холма под звуки кифар и барабанов завораживающе плясали нимфы[13], то в одиночку, то водя шумные хороводы. Их длинные роскошные волосы вились вокруг, как изгибы рек, и на их легкомысленных головках словно короны красовались венки из живых цветов.

Увидев нимф, Ксюша долго кружилась рядом, любуясь невероятными танцами, и вновь чуть не свалилась вниз, увидев в пляске панов. Эти козлоногие волосатые существа лишь верхней частью тел напоминали людей, а всё, что ниже было покрыто густой шерстью, походящей на шкуру мамонта, из-под которой явственно виднелись огромные раздвоенные копыта вместо стоп.

— Ах ты ж!!! — от неожиданности Ксюша резко отпрянула, быстро хлопая крыльями, дабы не завалиться куда-то назад. С непередаваемым удивлением она наблюдала, как лихо отплясывающие паны отпускали сальные шуточки и остроты, порой весьма двусмысленно поглядывая на нимф, а те вовсю красовались и кокетничали.

Помотав головой в попытке отогнать от себя навязчивое зрелище, снова взмахнула могучими золотыми крыльями и понеслась дальше. Зоркие орлиные очи углядывали каждую мелочь: деревья-исполины, диковинные цветы, юрких зверей (некоторые из них были весьма необычны). «Сокровище кунсткамеры» — так про себя она назвала парочку трёхголовых тварей, замеченных ею в чащобах. Чего стоили одни только кентавры![14] Лимит удивления вновь был почти исчерпан, поэтому Ксюшу распирало банальное любопытство, когда она задумала рассмотреть поближе молодого кентавра, слегка отбившегося от охотящихся сородичей. Приблизилась, как ей казалось, бесшумно, почти заглушив шум крыльев, но, как оказалось, затея была неудачной. Совсем неудачной…

Лишь вдруг обретённая быстрая реакция спасла от звонкой стрелы, заставив уйти в пике.

— Ай! — воскликнула девушка, кубарем покатившись по земле. Пёрышки полюбившихся уже крыльев теперь агрессивно топорщились, а в прекрасных золотых волосах застряли травинки.