Закрытая комната - страница 5

— Да, но прежде всего, Норман, я хочу кое-что попросить. Можешь сделать так, чтобы нас ненадолго никто не мог побеспокоить?

Норман резко вскинул голову. Казалось, мгновение он был ошеломлен, но затем пересек комнату, закрыл дверь и запер ее. Вернувшись, он встал спиной к большому камину. Уэйленд внезапно наклонился к нему через спинку массивного кожаного кресла, которое стояло между ними, его глаза светились неестественным светом, будто проникая в самую душу человека, стоявшего перед ним. Затем, подняв указательный палец, он потребовал:

— Норман, скажи мне как мужчина мужчине: что заперто в восточном крыле?

В Нормане произошла перемена, настолько внезапная и быстрая, что обвинитель едва не вздрогнул. Лицо Нормана сменило здоровый румянец на болезненную бледность, глаза выпучились, челюсть отвисла.

Уэйленд быстро обошел кресло, которое их разделяло. Обхватив плечо Нормана железной хваткой, он грубо потряс его. Затем приблизил обвинительный палец к бледному лицу, и каждое его слово было подобно удару пилы, он почти кричал:

— Ответь мне: какая женщина не сошла бы с ума или не обезумела от гнева, узнав, что муж, которого она любила и уважала, держит в роскошной комнате скелет бывшей жены? Любовь и ласки, предназначенные Энн по праву, взамен получает эта мерзость; драгоценности, которые она должна была носить, украшают эту ужасную шею; прекрасные платья, которые должны принадлежать Энн, надеты на эти дряхлые кости. Господь милосердный! Нет ничего удивительного в том, что она приходит в бешенство при виде тебя, и как ты смеешь приходить к ней после того, как прикасался к такому страшному существу? После того, как она узнала об этом, удивительно ли, что она ведет себя как сумасшедшая, лишь завидев тебя?

Мужчина в его руках обмяк и упал на колени. Жгучие слова человека, некогда бывшим его другом, настигли его как сильный ветер. Он и не думал ничего отрицать. Только бессильно пытался встать, пока Уэйленд не поднял его и не посадил на большой стул. Мгновение он сидел в полном оцепенении, а затем открыл глаза, словно проснувшись от глубокого сна, и наконец попытался собраться с духом.

— Ты… ты напугал меня, Уэйленд. О чем ты говоришь? Ты сошел с ума?

Уэйленд рассмеялся — самым неприятным смехом.

— Хорошо, Норман, если я не прав, разумеется, ты отведешь меня в эту комнату и покажешь, что там.

— Да-да, разумеется, когда-нибудь. Но сейчас у меня нет ключа. Я заберу его из своего хранилища завтра.

— О нет, Норман. Он у тебя есть. — Кинг легонько коснулся его лба. — Не лги мне. Это только усугубит ситуацию. Тебе нужно отвести меня туда и довериться мне. Я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь. Если ты этого не сделаешь, я не стану терять время и отправлю тебя в дом для умалишенных.

Норман вскочил на ноги — силы вернулись с ужасом, охватившим его.

— Ради бога, нет! Только не это, Уэйленд. О, ты не понимаешь. Ты не можешь понять. Я не сумасшедший… я… ты… ты… ты не знаешь, что говоришь. Ты не можешь заставить меня. У меня есть деньги… я…

— Да, у тебя есть деньги, — прервал Уэйленд. — Но в этот раз деньгами выход оттуда не купишь.

Мгновение Норман не опускал неверящего взгляда, после чего, с ошеломленным видом, сделал несколько шагов к двери за книжным шкафом и, подняв дрожащую руку, жестом пригласил доктора последовать за ним. Прежде чем он наклонился, чтобы открыть дверь, снова остановился.

— Кинг, не рассказывай никому о том, что увидишь в этой комнате, ради старых времен, ради Энн.

— Обещаю, но, разумеется, при некоторых условиях.

Норман безропотно поклонился, он понимал: то, что предложил этот человек, — хуже смерти. И это случится, если он не сделает так, как ему велят. Он ввел шифр. После второй попытки массивная дверь широко распахнулась, и Уэйленд толкнул Нормана вперед. Он не собирался попадать в ловушку.

— Включи свет, — приказал он.

Норман подчинился, но вместо ожидаемого яркого освещения появилось только теплое красное свечение, исходящее от цветных шаров в обоих концах комнаты. Ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, и, когда зрение прояснилось, он удивился переменам, произошедшим в мужчине перед ним. Казалось, Норман забыл о присутствии доктора и стоял, протянув руки к массивной бело-золотой кровати.