Залетный фраер - страница 13

– На, сука, получай! – Опустившаяся откуда-то сверху дубинка угодила прямо в голову. Вслед за этим ударом посыпались другие, теперь уже с разных сторон.

Сколько человек на него навалилось, Константин осознавал с трудом. Похоже, их было трое. Точно – трое. Они трудились над ним с упорством мясников, разделывающих тушу кабана. Он должен был встать. Только так можно было уравнять силы или, по крайней мере, не позволить превратить себя в кровавое месиво.

Отказавшись от сопротивления и принимая удар за ударом, он сосредоточил все свои усилия на одной-единственной цели – подняться на ноги. И добился бы своего, не приди на помощь окружившим его ментам их дружки-шакалы. Подскочив сзади, один из них со всего маху опустил на его голову пластиковый щит. Посыпались мелкие осколки, а потом еще кто-то жестко захватил его горло рукой, не давая пошевелиться. Растерявшаяся было троица, словно воронье, с еще большим остервенением набросилась на него. Одного из них Константин сумел откинуть ногой, но тут же получил несколько парализующих ударов кирзовыми ботинками в пах и вновь оказался на земле. Перед глазами замелькали шлемы с пластиковыми забралами, щиты, дубинки и все те же пышные черные усы.

– Получай, сука!.. Мочи его!.. Дай, я врежу!.. Сдохнешь тут!.. – проносилось в воздухе.

Несмотря на угрозу убить, били грамотно. Так, как это умеют делать только менты, – чтобы потом нельзя было снять побои: в пах, по почкам, по голове. Но, видимо, переусердствовали.

– Кончайте! – донеслось откуда-то издалека. – Смотри, как засопел. Еще сдохнет. Давайте в машину.

Как его подхватили под руки и ноги, а потом куда-то поволокли, Константин не почувствовал, скорее, понял. Потом его швырнули на что-то мягкое. С трудом приоткрыв глаза, он понял, что находится в салоне «уазика». К нему вновь вернулись ощущения, и он почувствовал, как ладонь утонула в чем-то водянистом и теплом – на резиновом коврике растеклась лужица крови.

«Чья это кровь?» – Он непроизвольно отдернул руку и только потом осознал, что лежит на человеке. Прямо под ним на полу, между сиденьями, в нелепой позе распластался пожилой мужчина с разбитой головой. Похоже, он не дышал и кровь на полу – это была его кровь.

«Ему нужна срочная помощь!» – первое, что пришло в голову Константину.

Но в следующее мгновение сверху навалился кто-то крупногабаритный и невероятно тяжелый. Как потом оказалось, это был тот самый бородатый дедок, вступившийся за Женю. Вот так, как дрова, их и увезли с того злосчастного двора.

Журналист Ершов, кажется, так звали дедка, пришел в себя быстрее всех. Поднялись и остальные. В том числе и «мертвец». Однако, судя по пепельному лицу, состояние его все еще оставалось критическим. Впрочем, удивляться тут было нечему – человек потерял столько крови! Заявление Ершова о том, что драматургу (так назвал «мертвеца» сам Ершов) нужна помощь, было встречено свирепым матом и взмахом дубинки. Но достигла она Ершова лишь однажды. Ударить во второй раз сидевший рядом с водителем мордоворот не решился. Он правильно понял, что на этот раз нарвется на ожесточенное сопротивление, и не только со стороны Ершова. Журналист же, почувствовав себя увереннее, понес какую-то чушь о правах человека.

«Неужели ты и в самом деле веришь в то, что говоришь?» – хотелось спросить у него.

На лице же тупорылой свиньи в шлеме, сопровождавшей их, было написано другое: «Мы вас мочили, мочим и будем мочить!» Вдобавок, он еще и загибал пальцы при каждом произнесенном слове, типа «права человека», «демократия», «справедливый суд», явно не понимая их и потому считая личными оскорблениями.

Полчаса проколесив по городу, их наконец отвезли на окраину. Однако вышедший навстречу офицер местного отделения напрямую послал мордоворота ко всем чертям, пояснив, что у них и так перебор, что их «заманало заниматься херней» и что их дело – «ловить преступников, а не журналистов».

Зачислив и его в свои личные враги, мордоворот презрительно сплюнул и направил машину сюда, в центральное отделение, которое принимало демонстрантов без всяких ограничений.