Замечательный сосед_мжм - страница 10

– Здравствуйте, это Сергей.

– Здравствуйте. Какой Сергей?

– Мы с вами виделись сегодня. Я владелец автомастерской…

– Извините, Сергей, но мой рабочий день уже окончен.

– Скажите, Екатерина, а вашей маме зять не нужен?

Пауза. Секунда, вторая… потом короткие гудки. Последующие попытки дозвониться ничего не дали. Сначала – всё те же звуки. Заблокировала мой номер. Позвонил с другого – «абонент не абонент». Выключила телефон. Вот какая, а?! Во мне тогда, помню, раззадорилось желание непременно до неё добраться. Как это сделать? Я снова попросил Макса. Он бабник, у него опыт.

Выслушав, как я пытался Катю закадрить, он покрутил пальцем у виска. Мол, дурак ты, Серый. Но без совета не оставил.

– Поезжай к ним в офис, подари букет. Скажи, что извиняешься за глупую шутку. Пригласи в кафе.

– А если откажет?

– Если бы, да кабы, да во рту росли грибы! – резко ответил Макс. – Она тебе нравится?

– Очень. Она… офигенная!

– Значит, будем добиваться. Не с первого-второго, так с десятого раза крепость падёт!

Что у него, если бы за дело взялся, получится, я не сомневался. Но в себе был тогда не слишком уверен. Катя мне казалась… Джомолунгмой. Сверкающая под солнцем прекрасная вершина. Недоступная.

Глава 2. Сирота

Глеб остался без матери, когда ему исполнилось десять. Однажды он вернулся домой из школы и нашел на кухне записку: «Прости, сынок!» Сначала он ничего не понял. Прости? За что? Вроде бы двоек не получал, в школе ни с кем не подрался, ничего не разбил. Он вообще всегда старался вести себя аккуратно. Если видел, что кулаками машут, старался подальше держаться. В окна кирпичи не бросал, в туалете тетрадки не поджигал, со старшими пацанами курить не пытался. Оценки вроде нормальные. Не отличник, но и не троечник.

Так за что «прости»? Глеб ломал голову до самого вечера, а у самого в груди нарастало беспокойство. Странно. В ванной на полочках, где обычно стояло множество разных кремов, пенок, шампуней и прочих женских штучек, к которым мама даже прикасаться запрещала (Глеб однажды интереса ради помыл голову чем-то из красивого, приятно пахнущего тюбика, который оказался кремом для тела) – пустота. Остались только отцовские бритвенные принадлежности, зубная паста и две щётки, а мамина куда-то подевалась.

Глеб в первые несколько часов думал, что она уехала к подружке. Так уже бывало раньше. Есть у мамы несколько близких подружек, с которыми она постоянно болтает по телефону вечером. То с одной, то с другой. Сидит на кухне и может говорить часами, периодически выбегая на балкон. Глеб, когда маленький был, думал, что маме просто вниз смотреть нравится. Пока не подрос и не увидел банку, полную окурков, пачку сигарет и зажигалку – мама, оказывается, курила.

Наговорившись, порой мама сообщала, что поехала с ночевкой к подруге, собирала быстро вещи и уезжала. Возвращалась всегда на следующий день ближе к обеду, чтобы накормить сына. Глеб знал этот распорядок и ждал её, даже если бы очень голодный. Он всегда её ждал, потому что очень любил. Мама была для него всегда самой-самой лучшей на свете. Добрая, нежная, всё разрешающая. Источник подарков и вкусняшек. Он каждый день, когда она приходила с работы, радостно бросал свои дела и несся в прихожую, чтобы сказать «Привет!» и тут же спросить, не принесла ли она чего-нибудь вкусненького. И она, как правило, всегда выдавала ему то упаковку жвачки, то бутылку «Колы», то чипсы, то печеньки, то бананы, которые он так любит.

Вечером того дня, когда в прихожей раздался звук открываемой двери, Глеб рванул туда, опрокинув компьютерное кресло и, ещё не видя, кто пришёл, с первого шага закричал: «Привет!», думая, что это мама. Но в комнате оказался отец – Дмитрий. Глядя на его хмурое лицо, мальчик потух, словно свечу ветром задуло.

– Привет, пап, – сказал погасшим голосом.

– Привет.

– Как дела?

– Нормально.

– А ты не знаешь, когда мама придёт?

– Сынок… – отец глубоко вздохнул, и на его лице отразилась гримаса внутренней боли. – Мама, она… уехала.

– К подружке? – с надеждой спросил Глеб.

– Она… понимаешь… уехала совсем, – едва слышно сказал отец.