Заметки из хижины "Великое в малом" - страница 15

.

Поведение лис в древних рассказах о необычайном весьма разнообразно: они могут вести себя дружественно в отношении человека, проявлять благодарность за его доброе расположение к ним или, памятуя о прежних отношениях, существовавших между тем, кем раньше была лиса, и человеком в одном из предшествующих его перевоплощений («старая связь», как именует это Цзи Юнь в рассказах № 208 и 459), они могут и вредить человеку, устраивать ему всяческие козни, напоминая лису европейского фольклора. Однако, несмотря на многообразие вариантов поведения лис, старые рассказы о чудесах не стремились к житейскому правдоподобию, больше подчеркивая отличие лисы от человека, чем сходство с ним. Новое в этом отношении внесла танская новелла. Так, в новелле Шэнь Цзи-цзи «История Жэнь» подчеркивается, что героиня новеллы — лиса, превратившаяся в красавицу женщину, — отличалась от настоящих женщин лишь тем, что не умела шить[74].

Пу Сун-лин в своих новеллах придает лисам-оборотням черты человеческого характера, усиленные элементами необычности (но не сверхъестественности); красавица лиса, обладающая всеми качествами образованной женщины, с верной, тонкой и нежной душой, при этом еще и талантлива (она либо искусная поэтесса, либо одаренная музыкантша, она великолепно играет в шахматы, танцует, умеет врачевать, либо обладает даром предвидения и т. п.). Она в совершенстве владеет любовным искусством. «Она является в жизнь ученого еще более тонкою, чем он сам, и восхищает его неописуемым очарованием... Она может также явиться человеку в образе мужчины. Это будет тонко образованный ученый, беседа с которым окрыляет дух; он будет товарищ и друг, преданный беззаветно и искренне, ищущий ответа себе в глубине чужой души...»[75].

Пу Сун-лин заставляет своих сверхъестественнных персонажей целенаправленно вмешиваться в жизнь людей, чтобы помочь слабому, наказать негодяя или жестокого правителя. Сверхъестественные силы в новеллах Пу Сун-лина выполняют то, чего не делают общество и власти. Фантастика, таким образом, корректирует действительность и способствует раскрытию несовершенства современных писателю общественных порядков, она является единственной возможной формой выражения настроений, мыслей и чувств писателя. За чудесами, изображаемыми Пу Сун-лином, скрывалось острое социальное содержание, страстное обличение социального строя. Акад. В. М. Алексеев писал: «Тот факт, что сборник новелл Ляо Чжая оставался в рукописи не менее 60 лет, и самый стиль его предисловия, определенно чего-то не договаривающий, убеждают меня в том, что Ляо Чжай писал свои новеллы в обстановке, где на свободную мысль было явное гонение, где каждый намек на создавшееся положение, столь обыкновенный в речи негодующего патриота, был бы сочтен за преступление, грозившее смертью»[76].

В отличие от Пу Сун-лина Цзи Юнь мыслит не социальными, а этическими категориями, поэтому в его рассказах сверхъестественные существа исправляют не нарушение социальной справедливости, а испорченные нравы. Лисы у него издеваются не над чиновниками вообще как представителями определенной социальной категории, а над определенным конкретным человеком, забывшим о своем долге, или чванящимся своим положением, или злоупотребляющим им.

Лисы — частые гостьи в рассказах Цзи Юня и ведут себя по-разному: в дидактических рассказах их действия обусловлены известной логикой — они направлены на улучшение нравов людей; в рассказах недидактического характера лисы проявляют различные особенности, разные качества, часто они подражают людям, причем далеко не всегда хорошим. Лиса, бьющая своего малыша, не желающего учиться; лиса, резко спорящая с ученым о понимании текста стихотворения; лиса, нарушающая договор, заключенный ею с человеком, и объясняющая свой поступок тем, что и среди людей есть много обманщиков; лиса, избивающая своего мужа, ворующая у вора-человека вино, — все эти лисы кажутся реальными в большей степени, чем те, которые в других рассказах Цзи Юня карают развратников, отказываются дружить с сутяжниками или помогают добрым людям.