Заметки из хижины "Великое в малом" - страница 20

Из 1193 произведений, включенных в пять сборников Цзи Юня, первые два типа повествований составляют 87,6% (1044 произведения), третья же категория — заметки — составляет 12,4% (149 номеров по указателю сюжетов). Категорию заметок выделить легче всего: это «свободная проза» без событийного ряда, эссе, наброски, случайные мысли, соображения по поводу происхождения названия какой-либо местности или храма, наблюдения над явлениями природы, пейзажные зарисовки, описание тушечницы, описание картины и стихов на ней, соображения по поводу авторства какого-либо стихотворения, размышление о местных суевериях; в заметках такого рода можно найти и рецепт лекарства, и запись о различных фруктах и цветах, растущих в Западном Китае, о сортах вин, этнографические подробности, и довольно длинные эссе (№ 665, 786, 1020 и др.), где проявляется незаурядная эрудиция Цзи Юня, его превосходное знакомство с письменными источниками[86].

Интересы Цзи Юня очень обширны и разносторонни. Превосходный знаток древних рассказов о необычайном, он отмечает, что в некоторых из них имеются фактические неточности в описании реалий (№ 622), он сомневается в достоверности некоторых сведений, приводимых в «Книге о горах и морях» (№ 1053); выписывает рецепты лекарств, сохранившиеся в древних сборниках рассказов (№ 655); его интересуют источники, в которых упоминается о начале составлений гороскопов в Китае (№ 691), или первые упоминания о лисах-оборотнях (№ 525), древние городища и наскальные рисунки (№ 761 и 762); он пишет об увлечении в Китае различных эпох шахматами (№ 664); глубоко изучает письменные источники, в том числе «Заметки о водах и горах Чанпина» (Чанпиншань шуй цзи) просветителя Гу Янь-у, устанавливающие местонахождение древней кумирни (№ 639), разные комментарии к Чуньцю (№ 638); его интересуют религии и верования народов Запада (№ 665, 745), в частности зороастризм (№ 665). Интерес Цзи Юня к Западу, может быть, объясняется тем, что, хотя в его время христианство было запрещено в Китае, европейские миссионеры в Китае много сделали для стимулирования точных и естественных наук, развития научного логического метода, ознакомления китайцев с теориями Кеплера о строении Вселенной. Матео Риччи познакомил Китай с гелиоцентрическими системами Коперника и Галилея, опрокинувшими все космогонические представления китайцев[87].

Существуют различные точки зрения на вопрос о степени влияния европейских миссионеров на передовых мыслителей цинского времени. Анри Бернар Метр придерживается крайних взглядов, считая, что миссионерское влияние не ограничивалось областью науки, но распространялось и на философию в такой мере, что стало определяющим в развитии китайской философской мысли XVII-XVIII вв.

Лян Ци-чао допускал, что миссионеры могли сыграть известную роль в расширении критического движения против традиционной ортодоксии, но считал, что они не имели прямого отношения к последовательному развитию китайской мысли[88].

Поль Дэмьевиль справедливо высказывается в том смысле, что интерес к европейской науке, вызванный деятельностью миссионеров в Китае, в известной мере затронул мыслителей XVII-XVIII вв. Он признает косвенное влияние Запада на идеологию периода Цин, влияние непоследовательное, но глубокое и неизбежное[89].

Цзи Юнь упоминает имена миссионеров Джулио Алени и Матео Риччи (№ 665), возможно известные ему от его друга — знаменитого ученого той поры Дай Чжэня, которого, как полагает П. Дэмьевиль, именно Цзи Юнь привлек к составлению заметок и предисловий к математическим работам, включенным в «Каталог Полного свода четырех сокровищниц»[90].

Привлекают внимание заметки и рассуждения, в которых Цзи Юнь предстает перед своим читателем как противник суеверий, рационалист, находящий естественные объяснения[91] всякого рода биологическим мутациям (№ 576, 710, где Цзи Юнь объясняет, что гусь с двумя головами не является нечистью, ибо у людей рождаются близнецы, а куриные яйца бывают двухжелтковыми; нищенка, у которой рот находится на шее, человек с огромной ладонью правой руки — это не сверхъестественные существа, а калеки, уроды, которых не надо суеверно бояться).