Заметки парашютиста-испытателя - страница 47

Один из парашютистов нашей части в День авиации демонстрировал прыжок с задержкой раскрытия парашюта в двадцать секунд. Находясь среди многочисленных зрителей, я с интересом следил за выполнением столь сложного по тому времени упражнения. Самолет, набрав высоту 1500 метров, прошел над аэродромом, и от него отделился парашютист.

В полевой артиллерийский бинокль я хорошо видел, как спортсмен в красивом устойчивом положении шел к земле, но под конец задержки его стало вращать. Зрители не видели этого, а если и видели, то не понимали, в какое серьезное положение он попал.

— Летит будто камень! Молодчина! — говорили они.

Но вот до земли парашютисту остается падать пятьсот метров, четыреста, триста, двести… Тут уж не только мы, авиаторы, но и все присутствующие на празднике поняли, что со спортсменом в воздухе происходит что-то неладное. Наступает напряженная тишина. Тысячи глаз с тревогой следят за падающим парашютистом. Какая-то женщина испуганно вскрикивает. Санитарная машина срывается с места. И тут над спортсменом, готовым скрыться из поля нашего зрения за невысоким строением метеорологической станции, белым клубком взметнулся шелк парашюта. Послышался глухой хлопок раскрывшегося купола, который в следующее мгновение, беспомощно обвиснув, опустился за строение.

Ожидая самого худшего, мы со всех ног бросились к месту падения парашютиста. Каковы же были наша радость и удивление, когда увидели его, стоящего на ногах, целого и невредимого. Парашютист был бледен, уголки его рта подергивались. Первые слова, которые он произнес, были:

— Дайте, пожалуйста, закурить!

Предложенную папиросу он взял табаком в рот и не сразу заметил это.

Что же произошло? Отделившись от самолета, парашютист в течение пятнадцати — восемнадцати секунд падал устойчиво. Но, когда до раскрытия парашюта оставалось каких-нибудь две — три секунды, его внезапно бросило в штопор и закрутило волчком. Помня, что он выполняет демонстрационный прыжок на празднике, что с земли за ним наблюдают тысячи людей, спортсмен хотел непременно преодолеть штопор и нормально раскрыть парашют. Он сделал одну попытку, вторую, третью… вращение продолжалось с прежней силой. Увлекшись борьбой со штопором, парашютист забыл про землю и, когда взглянул на нее, то она, необъятная, будто падающая на спортсмена, оказалась угрожающе близкой. Теперь уже дорога была каждая доля секунды, и спортсмен, оставив попытки восстановить устойчивое положение тела, рванул вытяжное кольцо запасного парашюта и едва не опоздал: раскрой он парашют секундой позже, и купол не успел бы принять на себя весь динамический удар и погасить скорость падения. В этом случае парашютист сильно пострадал бы. На деле же получилось так: купол раскрылся и погасил скорость падения, когда ноги парашютиста коснулись земли. Приземление было таким мягким, что он даже без труда устоял на ногах.

На выбор подходящего для меня положения тела в свободном падении тоже, видимо, оказал влияние психологический момент. Ведь эти мои поиски напоминали известную детскую сказку, в которой герою дается задача «Поди туда, не знаю куда! Принеси то, не знаю что!» Мне надо было найти удобное, устойчивое положение, но какое именно, я и сам не знал.

Когда я оставлял самолет, и меня начинало кувыркать и вертеть, я, видимо, походил на щенка, брошенного в воду. Я хотел обрести устойчивость, прекратить кувыркание и вращение, а потому делал руками и ногами какие-то движения. Ведь я уже знал, что они-то и есть те рули, которые помогают управлять телом в воздухе.

И вот однажды, перейдя, как обычно, в беспорядочное падение, я сделал какое-то движение и оказался в положении плашмя, лицом к земле, с раскинутыми в стороны руками и ногами. Сразу же чувство уверенности и покоя овладело мной. Встречный воздух упругим потоком ровно и ласково давил на мое тело. Я будто неподвижно повис в пространстве, а огромная земля с зеленеющим квадратом летного поля, ангарами, самолетами, стройными рядами выстроившимися на стоянках, неслась мне навстречу.

Это, как мне показалось, «чудо» продолжалось секунды четыре — пять. Потом меня вновь закрутило, но… я уже нашел то, что искал — удобное для меня положение тела в свободном падении. Однако принимать его по собственному желанию и устойчиво его сохранять я еще долго не мог научиться. Использовать на практике руки и ноги в качестве рулей мне никак не удавалось. Во время падения продолжительностью восемь — двенадцать секунд, несмотря на все усилия сохранить нужное положение, меня крутило и кувыркало, отнюдь не в соответствии с движениями моих «рулей».