Замок Древней - страница 8

Утром он встал, оделся, умылся, почистил зубы, перекинулся парой слов с женой, потрогал лоб у Анрэ и убедился, что пока ещё не горячий, хотя парень спал уже больше положенного, и отправился снова на обход. Дождь прекратился, дорога размокла, грязь липла к сапогам.

«Нужно что-то, блин, с этим делать. Нужно сваливать отседова. Нет, не в другое село, там всё так же, а то и хуже. Просто сказать: Йен, уважаемый, не могли бы Вы меня эт самое, в отставку, желательно до самой смерти».

Он шёл и рассуждал так, пока не ударил колокол и его внутренности не свело жёсткой судорогой от пробившегося осознания — кто-то идёт. Он повернул в сторону храма и перешёл на бег, отгоняя от себя липкий и сковывающий страх. Люди и немногие нелюди уже хватали своих детей и точно так же шустро бежали в сторону убежища.

Когда он прибежал к храму, ворота храма были открыты и туда плотным потоком стекались все жители деревни. Около ворот стоял конь с третьего участка, утром там должен был дежурить Дарлиц, видимо он отдал приказ бить в колокол. Дольки шли, люди стекались в храм, нужно было реагировать.

— Все мои сюда! — стал зазывать Дима и тут же получил минитолпу своих ребят. Не всех. Кто-то всё ещё спал в своих домах, потому сейчас он насчитал только двенадцать аэльев. Оно и понятно — смена только закончилась, отдыхать тоже надо. — Кто плохо себя чувствует — оставайтесь в храме.

Ещё один ушёл, слегка пошатываясь. Остальные стояли уже в облачении.

— Кто идёт? Куда идти? — Дима разбирался быстро, выискивая глазами Дарлица. Бородатый плечистый мужик уже шагал, намереваясь выложить разведданные, но его грубо перебили.

Из толпы вынырнула рыжая девушка в юбке в пол и тёплом тулупе с откинутым не смотря на погоду капюшоном. Косметика от стоящей в воздухе сырости и от пота поплыла, потому личико, обычно вызывающее у сильного пола восхищение, сейчас вызывало страх. Обычно вначале было восхищение, потом страх. Сейчас просто страх.

— Марьяна, иди в храм, что тебе надо? — взбеленился Дима, едва её завидев.

— И чего это ты на меня голос повышаешь? — кокетливо ухмыльнулась деваха. У неё хватало наглости кокетничать, хотя на дворе такое творилось. Дима отдал должное её стальным нервам. — Может я помочь хочу?

— Чем ты тут поможешь? Хочешь избавить Аннуриен от своей персоны? Валяй!

«Не сейчас, ох не сейчас!»

— Дарлиц, выкладывай! — строго приказал Дима и указал рыжей выскочке жестом помолчать, на что получил в ответ средний палец.

— Пять гноллов и один… — Дарлиц задумался, стал тереть лоб. — Ну нам про него наш алхимик рассказывал, когда мы у речки такого видели. Сильсиль чего-то там.

— Сильмир? — сердце Димы ёкнуло.

— Да, точно, — повеселел Дарлиц.

Дима же сделался грустным.

— Дашь мне теперь сказать? — вякнула Марьяна. Может быть и не вякнула, но Дима услышал именно так.

— Нет, — отрезал он в ответ и начал отдавать распоряжения.

Меньше чем через пять долек они уже строем шли к третьему дозорному пункту и Дима не мог думать ни о чём, кроме как о том, что он обязан в этом бою сохранить конечности. Все, до единой. Не потерять даже пальца. А это было сложно, ведь он стоял в первом ряду. Порешили стать в два ряда: четыре со щитами и мечами, сзади четыре с копьями, остальные трое с луками на прикрытии. Как он будет валить шустрого и закованного в броню сильмира — он пока думать отказывался. В бою виднее будет.

— Я колдунья, могу помочь, понимаешь? Я боевые заклятья знаю. Я узнала, что там к нам идёт, мне Дарлиц до твоего прихода описал, — ныла на ухо Марьяна. — Вам нужно будет его всего лишь повалить, а я его магией вжарю так, что мало не будет.

Дима вышел из своего транса.

Бравая группа маршировала по бездорожью с северной части АнНуриена. Там, где на склоне холма были поля с муньками, совсем близко к конюшням Луизов. Он увидел гноллов в сотне метров от себя: маленькие фигурки шлёпали по лужам по пояс в траве. Тушка покрупнее и повыше следовала за ними следом — сильмир. Заметив их братию, тупые твари сейчас направлялись прямиком на них.

— Я могу послать тебя на очень нехорошее всеобщее слово, а могу принять твою «помощь» и нянчиться с тобой, чтоб ты могла ещё кого совратить, — он сощурился. — Вылечишь мне сына за так — оставайся.