Замок мечты. Лето моей надежды - страница 6

- С днем рождения, принцесса!

- Почему принцесса? - Именно так Мэри Доннелли называла Грейс, которую недолюбливала.

- Все красивые девочки в день своего рождения становятся принцессами, а ты - и подавно. - Керри тепло улыбнулся ей.

У Дары тут же перехватило дыхание, как после долгого бега.

- Можно открыть?

- Если хочешь.

Дара боялась, что Керри уйдет, пока она будет разворачивать подарок, но рвать такую красивую бумагу было бы преступлением.

Когда она справилась с оберткой, Керри все еще стоял рядом. Это была красивая заколка для волос с прикрепленной к ней искусственной красной розой. Когда ее надевали, складывалось полное впечатление, что роза воткнута в волосы. Дара смотрела на заколку во все глаза.

- Сейчас я ее надену, подойду к зеркалу и полюбуюсь на себя..

- Не торопись. Я сам это сделаю. - Керри приподнял тугой темный локон, подсунул под него нижнюю часть заколки, защелкнул и отвел волосы в сторону. Большая шелковая роза делала Дару слегка похожей на цыганку.

- Ну что, красиво? - с жаром спросила она.

- Очень, серьезно ответил Керри.

Тут зазвучала медленная мелодия под названием «Мишель». Керри молча обняла Дару за талию, и они начали танцевать.

Дара смотрела по сторонам и вздыхала от удовольствия. В стенах, покрытых белой краской, отражался свет фонариков, повсюду висели красивые бумажные гирлянды, столы ломились от бутылок и закусок. Вечер был теплый, цветы в мамином боковом саду выглядели очень романтично и напоминали картинку из календаря. Им с Майклом исполнилось пятнадцать, они почти взрослые и окружены друзьями. Но самое главное - то, что восемнадцатилетний Керри О'Нил, самый красивый мужчина в Ирландии, пришел к ней, подарил великолепную розу для прически, назвал ее красивой и танцевал с ней под музыку Пола Маккартни. Дара и не догадывалась, что можно быть такой счастливой.

Мэгги Дейли сказала Майклу, что такой день рождения может присниться только во сне.

Но Майкл ее не слушал. Он думал, имеет ли право виновник торжества сменить музыку. Ему хотелось чего-то более ритмичного, в стиле «Роллинг Стоунз». Да и Грейс нужно было избавить от симпатичного, но толстого Джона Джо Конвея. Грейс очень милая, но любезничать с этим глупым Джоном Джо Конвеем ей ни к чему. Тем более позволять так крепко обнимать себя.

Сосиски давно закончились, от бисквитов с кремом не осталось ни кусочка. Родители, несколько посетителей бара, Деклан и Эдди, судорожно вцепившийся в Леопольда, собрались на разрезание праздничного торта. Мэри Доннелли, Карри, Джимбо и даже Газетный Флинн, случайно проходивший мимо, сгрудились у дверей, чтобы стать свидетелями того, как будут задувать свечи. Речей никто не произносил, но все хлопали в ладоши и издавали приветственные крики, возбудившие Леопольда до такой степени, что Эдди пришлось зажать ему пасть, чтобы пес не разбудил всех соседей.

Когда взрослые, довольные тем, что вечеринка проходит спокойно, ушли, кто-то выключил единственную настоящую лампочку; теперь помещение освещали только висевшие на стенах фонарики.

Здесь пахло концом лета, кремом «Нивея», духами «Блю Грасс», чипсами с сыром и луком, сосисками и сентябрьскими цветами из сада.

Музыка звучала в основном медленная. Все перебесились еще до ужина, и сил прыгать и скакать уже ни у кого не было.

Майкл больше не думал о том, что остались девочки, с которыми он не танцевал; похоже, они были счастливы и без этого. Поэтому он стоял и беседовал с Грейс. Или танцевал с ней. Она все время смеялась, слушала его и говорила ему приятные вещи. Несколько раз повторила, что Майкл - просто чудо, и он знал, что Грейс не кривит душой.

Лайам Уайт весь вечер танцевал с Мэгги.

Томми Леонарду очень хотелось еще раз потанцевать с именинницей, но такой возможности ему больше не представилось. Потому что как только в комнату вошел Керри О'Нил и подарил Даре красивую заколку с розой, она не покидала его объятий.

- Без четверти двенадцать. Думаю, пора трубить отбой, - сказала Кейт.

- Ты не знаешь, что такое священный принцип времени для питья, - ответил Джон.

- О боже, не пугай меня. Скажи, что они не пили там ничего крепкого.