Замок на двоих - страница 7

Она не была страшной, старой или калекой. Хотя следовало отметить: ростом природа ее не обделила. Алексия казалась настолько высокой, что стань мы непозволительно близко, она с легкостью достала бы мне макушкой до носа. Что не ценилось в высшем свете.

Нынче нарасхват были изящные девушки с болезненно белой кожей, светлыми волосами, пухлыми губками, голубыми глазами и робким взглядом. Алексия ничем из перечисленного не обладала. Ее волосы были черными, как смоль, кожа смуглой, словно она часами пропадала на улице, а взгляд… твердый взгляд, как у мужчины, и гордо вскинутый подбородок могли запросто испугать любого столичного щеголя, с маниакальной тщательностью следившего за внешностью. Чего нельзя было сказать о моей подопечной.

Собранные в строгий пучок волосы свидетельствовали о том, что этим утром горничная не делала Алексии прическу. Черное бесформенное платье в пол, скрывавшее от моего взгляда девичью фигуру, давно вышло из моды. На ней не было ни единого украшения, кроме золотого кулона с камеей, что лишний раз доказывало мою правоту.

В Алексии буквально все кричало о нежелании быть похожей на других молодых леди, подчиняться мужчинам и следовать их приказам. При всех достоинствах моей подопечной: изящных чертах лица, густых черных бровях, длинных ресницах и поразительного фиалкового цвета глазах – выдать Алексию замуж будет непросто не то что за два месяца, за ближайшие пять лет!

– Ох, дядя, ну и задачку ты мне задал, – на выдохе прошептал я.

Алексия Хендсом

Я с удивлением заметила, что новый герцог был намного моложе и привлекательнее, чем у меня успело сложиться мнение. Отчим не раз рассказывал о племяннике. Конечно, исключительно хорошее. Кое какую информацию я почерпнула сегодня от Лапки. Но достоверность сведений теперь вызывала сомнение.

На первый взгляд, моему опекуну было около тридцати. Однако, чем дольше я смотрела на молодого мужчину, тем больше понимала, что ошиблась. Меня сбили с толку следы усталости на его лице: темные круги под глазами редкого золотистого оттенка и глубокая морщина, что залегла между широких черных бровей. Очевидно, прошлую ночь Шеридан Эткинсон, как и я, провел без сна.

– Раз вы знаете, кто я, значит, знаете и то, кем я прихожусь вам с сегодняшнего дня.

Низкий голос герцога, немного не вязавшийся с его приятной внешностью, заставил меня склонить голову. С бестактным разглядыванием опекуна пришлось повременить.

– Да, ваша светлость, – произнесла я, хоть в его словах не было и намека на вопрос.

Изображать покладистость у меня получалось не очень хорошо, но я старалась изо всех сил, ведь на кону было мое будущее. Вдруг удастся произвести хорошее впечатление на опекуна, и он забудет о моем существовании лет так на десять?

– И почему я не удивлен?

Сарказм в мужском голосе вынудил меня вновь посмотреть на герцога. Несмотря на немаленький рост, мне пришлось слегка запрокинуть голову.

Нет, чтобы сказать колкость в ответ, я взялась за старое – продолжила с усердием рассматривать опекуна.

Его густые черные волосы были лишь немного светлее моих, еще и слегка вились. Квадратный подбородок, крепко сжатые губы указывали на твердость характера. Шеридан Эткинсон привык командовать и ждал от всех беспрекословного подчинения. Только бы его деспотические замашки обошли меня стороной!

– Возможно, это даже к лучшему, – произнес он спустя минуту молчания. – Кто-то очень заботливый избавил меня от необходимости объясняться. Не расскажете, кого следует поблагодарить: дядюшку или это очаровательное создание? Не люблю оставаться в долгу.

С этими словами герцог пристально посмотрел на мою любимицу, которая довольно остро отреагировала на услышанное. Она вмиг ощетинилась и зашипела, продемонстрировав его светлости ряд смертоносных клыков. Однако мужчина даже не шелохнулся. Его храбрости следовало отдать должное, но у меня появилась стойкая убежденность, что он намеренно провоцировал Лапку, подначивая меня сказать правду.

Продолжая сохранять молчание, я почесала любимицу за ухом и с невозмутимым видом вновь посмотрела на герцога. Его брови поползли вверх от удивления. Правда, спустя мгновение во взгляде проступила суровость.