Замуж любым колдовством - страница 2
Нашла половинку торта, значит, к нам Ларка заходила. Моя лучшая подруга с времён, как я сюда переехала. Она такие торты печёт, язык проглотишь.
Уселась поудобнее, облокотившись о стол, отломила столовой ложкой кусок и отправила в рот с непередаваемым наслаждением.
— Гри-и-иш? — протянула торт ему. — Хочешь? А потом ты точно кое-что ещё … захочешь.
От глюкозы во мне мгновенно проснулась дерзость, а вместе с ней и сексуальность. Её у меня и так отбавляй, с такой-то грудью, но после торта происходит какое-то волшебство, причём каждый раз, и появляется желание, которое невозможно держать в себе. Расстегнула на блузке пуговицу, следующую, шаловливо полезла к жениху, прикусила ему мочку уха и… чихнула.
Совсем не эротично.
Да и можно ли чихнуть эротично?!
Гриша только теперь оторвал глаза от планшета, посмотрел на меня удивлённо и сказал:
— Я сегодня буду работать и ночью. Ложись без меня.
— Ч-что?!
— Юль… я устал.
Я тоже устала. Поэтому ругаться не стала.
В тишине поели. Уставшие же. И разошлись. Он в гостиную работать — с телевизором ему лучше думалось — а я в спальню отдыхать.
Положила голову на подушку, но не заснула. Хоть я и устала (зачем иначе с кошкой болтала, зная, что та обычная?), а мысли отпустить так и не смогла. В конце концов, решила, свадебный мандраж, и с головой накрылась одеялом.
***
Утро началось с кошмара. Вернее, с пряников. С шоколадных в виде сердечка. Всё дело в том, что я не ем такие — не люблю и всё тут. Всякие там тортики, пирожные, даже шоколад — пожалуйста, а пряники… В общем, не моё это лакомство. Зато Гриша мой их обожает. Каждый раз по выходным я наблюдала такую картину: сидит мой благоверный и прямо на кровати, свесив ноги в тапках с зайцами, уплетает пряники.
В этот раз всё было так же за исключением одного: ел он очень сосредоточенно и всё на телефон поглядывал. А я проснулась, футболку отбросила, легла в откровенной позе — ждала, когда он от этих дурацких пряников отвлечётся и на меня обратит внимание. Зря я что ли эротично вытягиваюсь, рискуя растянуть связки. Глазками хлопаю тоже так эротично?
А он всё пряники жуёт.
Рассердилась, отвернулась к стенке и смачно так захрапела, хотя я не храплю, конечно. А Гриша вдруг стягивает с меня одеяло и протягивает половинку сердечка. Ешь говорит, они сладкие.
Я понимаю, что сладкие, но всё равно не люблю. А он своё гнёт и гнёт, гнёт и гнёт.
Мы поссорились. Из-за пряников этих дурацких. Он стал кричать, что ради него я могла бы и съесть одну штучку, а я кричала, что ради меня он мог бы есть их на кухне и не крошить в спальне.
— А Ларка их любит, — услышала, вскакивая с кровати. Захлопнула дверь ванной комнаты, и до меня долетели слова, — также, как и я.
Не знаю, чего он подругу мою вспомнил, но я включила музыку, вставила наушники, и в ожидании пока наберётся пена, начала пританцовывать у зеркала, пытаясь снять напряжение.
И снова интуиция кричала, но пробиться сквозь мои романтические грёзы о любви и долгожданном замужестве ей было не так-то просто. Уже тогда мне бы смекнуть, что он не просто так вспомнил о Ларке. Мы хоть с ней и давненько знакомы: шоппинги, пилинги, аэробика, танцы. Но чего он её вдруг вспомнил? Я понимаю, они общаются, она и в гости к нам заходит, если нет меня — за кофточкой, например. Я ей обещала красную. И всё же…
Махнула рукой, списала ссору на нервы, он же у меня чувствительный, и выбросила все тревоги из головы.
Легла в ванну, закрыла глаза и стала представлять, как я в шикарнейшем платье цвета шампанского с кружевным верхом, полупрозрачной талией, пышной юбкой как у принцессы, в нежно-кремовых узорах, и фатой до пола иду под руку с Гришей — таким красивым статным, светловолосым, голубоглазым в костюме такого же цвета и с бутоньеркой в тон к моим узорам на платье. Мы улыбаемся, целуемся ещё до того, как нас объявляют мужем с женой и перестаём ссориться раз и навсегда.
Идиллия.
Не знаю сколько я так пролежала, глупо и счастливо улыбаясь, но, наверное, заснула, потому что вода остыла, и я успела подзамёрзнуть, а пена — растаять, оставшись лишь этаким подобием бугорочков, совсем не прикрывающих мою выдающуюся грудь.