Замуж в туман - страница 48
Правда, в нём лежали магические светильники — вещь, редкостная в Террании, для д’эррана Ключей была в порядке вещей, в чем я уже успела убедиться. Но сейчас это было мне отнюдь не на руку. Молясь всем богам подряд и одновременно каждому по очереди, я расшвыривала светильники, надеясь, отчаянно надеясь…
И боги меня услышали, я нащупала бок огарка. Потянула на себя и совсем возрадовалась: к боку маленького огрызочка свечи было привязано самое настоящее кресало. Вознеся хвалу всем подряд, включая мудрого человека, положившего сюда свечу, я чиркнула кресалом.
Маленькая искорка появилась только для того, чтобы погаснуть. Я попыталась опять. И опять. Бесполезно. Плохо…
Я подошла к маленькой бойнице-окну, сейчас затянутой тонким стеклом. Дотронулась — изнутри стекло было покрыто толстой коркой льда. Рядом с окном, на стене, в свете факела я обнаружила то, что надеялась не заметить — ледяную жилу. Вздрогнула — совсем плохо.
Я знала об этом заклинании. Закрыла глаза, пытаясь вспомнить поточнее. Память услужливо подбросила очередную картинку: класс Истории Магии. В мозг отчётливо ввинтился скрипучий голос верра Альгуса.
«…это было слишком давно, ещё до объединения Террании, до прихода гномов. Времена были тёмными, их сейчас так и называют — Тёмные Века.
И магия была не такой, как сейчас, а тяжелой, запретной. И Богов было не восемь, а девять.
Богиня Тьмы Арнала. Её Жрецов называли “приносящими смерть”. В трёх величественных храмах передавалось знание тёмного искусства избранным, а кто и по какому принципу их избирал, уже не знает никто.
Именно последователи культа Богини Тьмы и владели подобными этому заклинаниями. И стояли они на страже закона, что было вдвойне страшно. Уже никто доподлинно не перечислит их методы контроля, но я могу привести показательный пример: неугодных, пытавшихся оказать сопротивление творящемуся беззаконию, запирали в их деревнях специальным заклинанием холода — “Акира Туари”. Деревня словно оказывалась под хрустальным куполом холода: исчезал огонь, затем понижалась температура. Земля оказывалась погребена под тонкой корочкой льда, который, в свою очередь, распространялся на деревья, дома и в конечном итоге на людей. В итоге деревня замерзала — заживо.
— И сколько времени проходило до замерзания деревни? — потянул руку с последней парты Альжек.
— Зависело от размера поселения, — верр Альгус прошёл между рядами и отобрал у Сириллы очередную записку, — маленькие деревни замерзали в пару дней, большие — в несколько недель.
— А как снять заклинание? — не унимался приятель.
— Ну, — вздохнул верр, — в то время отношение к магии было иным, а уж отношение Культа Арналы — тем более. Поэтому не могу доподлинно ответить на твой вопрос. Однако если мы приложим усилия и подумаем…
Класс слаженно вздохнул. “Приложим усилия и подумаем” на языке верра означало пару бессонных ночей в библиотеке. Я же машинально поставила себе мысленную зарубку — сходить в библиотеку после каникул».
Вынырнув из воспоминаний, я ещё некоторое время бездумно водила пальцем по оконному стеклу. Воспоминания вытащили на свет ещё одно, маленькое такое, воспоминание.
О том, что я тогда так и не попала в библиотеку. Из-за смерти Тионы.
Непонятный звук за спиной заставил резко обернуться. Но это всего лишь скрипнула от сквозняка приоткрытая дверь. Хм… а я ведь раньше здесь не была.
Оглядевшись, серой мышкой скользнула за дверь, плотно притворив её за собой.
И оказалась в очередной галерее, но более широкой и длинной. Здесь так же горели магическим светом факелы, освещая висящие на стенах портреты. Осознав, что попала в фамильную галерею, я с любопытством огляделась. У нас тоже была такая… только я на портрете была почему-то похожа на высушенную временем мышь. Интересно, предкам Анталя тоже не повезло с художником?
От воспоминаний о женихе в груди глухо заворочался клубок обиды и, чтобы не расстраиваться ещё больше, я поспешно засунула его как можно глубже и глубоко вздохнула, прогоняя глухую досаду от осознания всей ситуации.
Неспешно пошла мимо длинной вереницы портретов.
Мимо меня проплывали незнакомые лица: где-то жестокие, где-то волевые, где-то постные… разные. Разные судьбы, разные люди. Их объединяло одно — служба на благо Террании.