Замуж за барристера - страница 39

Но он пошел другим путем и сейчас упивался нечестными, но такими нужными минутами ее внимания.

— Мистер Рид! — Элизабет постаралась улыбнуться, но непривычная бледность ее лица вынудила его заволноваться. Вряд ли одно лишь непослушание лошади могло так на нее повлиять, и Энтони, забыв обо всех своих убеждениях, подался к ней.

— Вам нехорошо? — скрывая за мягкостью страх за Элизабет, спросил он. — Вам нездоровится? Мисс Уивер, я могу что-то для вас сделать?

Элизабет качнула головой: объяснить свое состояние владельцу Кловерхилла она не могла, но и ставить его ему в вину не желала.

— О, не тревожьтесь, я просто плохо спала, — решила она пойти по безопасному пути. Однако мистер Рид, казалось, обеспокоился еще сильнее.

— Надеюсь, не из-за того, что я рассказал вам о грозящей мистеру Уиверу опасности? — уточнил он. — Поверьте, я сумею избавить его от этих неприятностей! Для меня это дело чести!

Элизабет кивнула, желая показать, что верит ему, и вдруг поняла, что так оно и есть. «У него честные глаза», — снова завертелась в голове странная фраза, но она как ничто лучше подходила мистеру Риду. Элизабет поймала его взгляд и почувствовала, что дышать стало легче.

— Благодарю за ваше участие, — сказала она. — И простите мою слабость, не позволившую принять ваше любезное приглашение. Не принимайте это на свой счет. Мне действительно нужно всего лишь прогуляться.

Энтони с сомнением посмотрел на решительно настроенную мисс Уивер. Судорожно сжатые в кулаках поводья и читаемая усталость во всех ее движениях были явными свидетелями недомогания Элизабет. И кто бы осудил его за дальнейшие действия?

— Позвольте? — протянул он руку, прося передать ему поводья. — Я привяжу лошадей к дереву, чтобы они не убежали, воспользовавшись вашей нынешней уязвимостью.

Элизабет хотела было снова возразить, не желая выглядеть в его глазах изнеженной особой, однако здравомыслие, утверждающее, что сил на верховую езду ей сейчас не хватит, победило, и Элизабет повиновалась. Чуть коснулась пальцами его раскрытой ладони и заметила, что он поспешно опустил голову. Однако занервничавшая Тайна заставила вспомнить о другом.

— Тайна же не пойдет! Она не подпускает чужих! To есть вообще никого, кроме папы и меня!

Мистер Рид улыбнулся и достал из-за пазухи яблоко. Элизабет мотнула было головой, предупреждая, что это бесполезно, однако его это ничуть не смутило. Он вполголоса — так, что Элизабет не могла разобрать слов, — заговорил с Тайной, и та, поначалу взбрыкнувшая и попытавшаяся выдернуть повод, неожиданно успокоилась, осторожно взяла с его рук яблоко и, покончив с лакомством, даже позволила себя погладить. Элизабет смотрела за этим невообразимым зрелищем, забыв о своей слабости и не веря собственным глазам. Тайна действительно не доверяла людям, даже Эмили подчинялась лишь по просьбе Элизабет, а на Эшли фыркала с особым отвращением. Каким образом мистеру Риду удалось с ней поладить, она даже не представляла. А ведь грешным делом полагала, что он боится лошадей, потому что ничем иным его любовь к пешим прогулкам объяснить не могла. Выходит, ошибалась. И здесь тоже.

Энтони, договорившись с Тайной и ее менее строптивой подругой, оставил их пастись возле раскидистого дерева, и поспешил вернуться к Элизабет. Вряд ли стоило опасаться ее обморока — уж он-то прекрасно знал, какая сила духа таилась под внешней оболочкой хрупкой леди, — но и восхищение в темных глазах было для него не меньшей неожиданностью. Настоящее, теплое, искреннее, на какое он, казалось, никогда не мог и рассчитывать.

— Вы просто волшебник, мистер Рид! — промолвила Элизабет. — Пожалуйста, скажите, что вы знаете лошадиный язык, иначе я буду считать всех наших конюхов бездарными лодырями.

— Думаю, просто ваша Тайна считает ниже своего достоинства подчиняться мужланам, — усмехнулся Энтони. — Она настоящая леди и соглашается уступить только…

— Истинному джентльмену, — не удержалась от комплимента Элизабет. Но, похвалив Тайну, мистер Рид как будто отдал должное и ей самой, и Элизабет захотелось и ему сделать приятное. И понимающая, но от того не менее добрая улыбка стала лучшей наградой за ее добрые намерения.