Замужество Беатрис - страница 7

     — Ах ты, глупышка! Ты передумаешь, я уверен. Я куплю тебе кольцо, как только выдастся свободная минутка.

     Он сидел в машине и ждал, пока она выйдет, а после сразу уехал, небрежно помахав ей рукой. Нет! Он не похож на человека, который только что предложил руку и сердце. Она шла через больничный двор, и ее душили ярость и обида.

     Было холодно и темно, впереди смутно виднелись очертания лабораторного корпуса. Там еще кое-где горел свет — видимо, кто-то до сих пор работал. Беатрис ужасно хотелось очутиться в своей комнате и поплакать вволю, и чтобы никто не задавал дурацких вопросов. С трудом сдерживаемые слезы потекли по щекам, и никого не было рядом...

     В этом она ошиблась: Гиз ван дер Икерк подошел к двери одновременно с ней. Его рука в перчатке накрыла ее руку, когда она взялась за ручку двери. От неожиданности девушка вскрикнула.

     — Мне сказали, что вы уехали с доктором Фордом, но скоро вернетесь. Может, заключим мир во время совместного ужина? — Он повернул Беатрис так, что слабый свет фонаря упал ей на лицо. — Ай-ай-ай... Слезы? Могу ли я спросить почему?

     — Не говорите со мной, как с ребенком, — резко сказала она. — Хочу и плачу! И не собираюсь ничего никому объяснять.

     Он протянул ей большой носовой платок.

     — Нет-нет. Конечно, нет. И вообще, поплакать бывает иногда полезно для нервной системы. Но не лучше ли сделать это в каком-либо более теплом месте?

     — Естественно. — Она высморкалась. — Если вы, наконец, дадите мне войти, и я смогу попасть в свою квартиру.

     — Замечательно.

     Он открыл дверь и, когда она вошла, последовал за ней.

     — Со мной все в порядке, спасибо, — сказала Беатрис, вспомнив о хороших манерах, и добавила: — Как вы здесь очутились?

     — Завтра утром я делаю доклад.

     — Вы доктор? Хирург?

     — Гематолог. Давайте пойдем к вам домой, там вы сможете привести себя в порядок, а потом мы пойдем куда-нибудь поужинать.

     — Да не хочу я! Спасибо вам большое, но я не хочу ужинать. И вам нет никакой необходимости идти со мной.

     — А! Так вы поужинали с тем молодым человеком, который уехал в такой спешке?

     — А вы что, шпионили?

     — Нет, я просто выходил в этот момент из своей машины.

     Беатрис стало стыдно.

     — Извините, — пробормотала она.

     — Ну, так давайте сделаем, как я предложил. Ну, будьте хорошей девочкой, — по-отечески ласково попросил он, и она не смогла ему отказать.

     Они поднялись на верхний этаж, и Беатрис открыла дверь своей квартиры. Гиз ван дер Икерк помог ей снять пальто.

     — Идите и приведите себя в порядок, — посоветовал он, а сам прошел в комнату, включил лампу, задернул занавески и, несмотря на то, что центральное отопление работало, включил газовый камин.

     Та часть комнаты, где она спала, была отделена ширмой. Пока Беатрис прихорашивалась, Гиз ходил по комнате, что-то тихонько насвистывая. Ей вдруг пришло в голову, что он первый мужчина, который пришел к ней домой. Она никогда никого не приглашала к себе. Да она и его, собственно, не приглашала, он сам поднялся вместе с ней, как будто это было совершенно естественно. Беатрис нахмурилась, закалывая волосы. Надо дать ему понять, что это, пожалуй, слишком.

     Гиз сидел, сняв пальто, в маленьком кресле у камина, но сразу поднялся, как только она вошла.

     — Так-то лучше. Возможно, вам хочется рассказать, что вас расстроило? И можете даже опять поплакать, а потом мы пойдем ужинать.

     — Я не собираюсь больше плакать, доктор. Не собираюсь идти ужинать.

     Внутри у Беатрис что-то екнуло, потому, что она говорила неправду. Гиз подвинул ей стул, и она почему-то села, хотя и не собиралась.

     — Так кто кого обманул? Вы его или он вас?

     — Да нет, дело обстоит не совсем так... — начала она.

     — Поссорились? Вам станет легче, если вы расскажете. А поскольку я совершенно чужой для вас человек, то вы можете смело мне все рассказать. Я выслушаю — и забуду.

     И, сама не зная почему, она начала рассказывать:

     — Ну... все достаточно запутано...

     Профессор действительно умел слушать, и Беатрис не испытывала никакой неловкости, рассказывая о своих отношениях с Томом.