Занимательная зоология - страница 21

Однако, ужи хорошо подражают гадюке: находясь в опасности, они угрожающе шипят, бросаются по направлению к преследователю и раздувают скулы, так что их голова становится треугольной. Это подражание имеет большой защитный смысл, и человек, готовый схватить ужа, колеблется и оставляет свое намерение, а вдруг это — какая-нибудь особая гадюка, «замаскированная» под ужа?..

Вероятно, многие из нас заставали на берегу пруда или реки ужей, охотящихся за лягушками и мелкой рыбешкой, которые служат их главным кормом. По поводу охоты ужа за лягушкой существует в народе, убеждение об особый «притягивающей силе», которая, якобы, манит прямо в пасть змее ее жертву. Конечно, это относится к области фантазии. Лягушка — существо с очень низкой организацией и движущиеся предметы ее мало пугают. Она равнодушно смотрит, выкатив глаза, на палку, которую вы приближаете к ней, потому что не находит в ней опасности, машинально хватает зеленый листок, нанизанный на рыболовецкий крючок, и так же спокойно относится к появлению змеиной головы рядом с нею. Одним броском уж схватывает неповоротливую добычу и долго ее заглатывает.

Из этого сравнительного описания поведения гадюки, полоза и ужа можно сделать вывод о том, что, снабдив ядовитых змей их основным оружием — опасными зубами, естественный отбор во многом снизил их общую активность, сделал менее подвижными и расторопными, чем неядовитых змей, которым приходится рассчитывать только на свою ловкость.

Однажды, разрывая норку полёвки, я заметил и тут же потерял какую-то интересную блоху и, разыскивая ее, чуть не ползал на животе, раздувая и разгребая пыльную землю. За моими действиями с интересом наблюдал подошедший старичок-колхозник. Наконец, Он не выдержал и спросил, что я здесь потерял.

— Блоху! — коротко ответил я.

— Блоху? — удивленно переспросил он и присел на корточки, поглядывая то на землю, то, опасливо, на меня.

Пришлось ему объяснить цель моего занятия, но он остался неудовлетворенным. Затем, когда блоха была поймана и посажена в пробирку, старик осторожно спросил меня, сколько же мне платят за такую работу? Узнав, что платят сумму немалую, он сокрушенно покачал головой, вздохнул и, ничего не сказав, пошел прочь. Вероятно, он с сожалением думал о расходе государственных средств на такую пустую затею, как ловля блох…

Вспоминая об этом случае, я никак не могу винить моего собеседника. Блохи и работа с ними кажутся со стороны совершенно никчемным делом, а головы людей, которые ходят по степи и ловят блох — видимо, кажутся не совсем в порядке. И действительно, что можно сказать о взрослом серьезном человеке, если он, разговаривая с вами, внимательно присматривается к чему-то на вашем плече, вдруг моментально схватывает блоху, и вместо того, чтобы уничтожить ее, старательно укладывает ее в пробирку, которая оказывается у него всегда наготове.

— Это, вероятно, в трамвае на вас вскочила. Интересно узнать, не самка ли это, которая ищет места для выплода?.. — говорит спокойно он.

Таковы именно специалисты-«блоховеды», которые не упускают ни одного случая, чтобы получить новые данные, касающиеся блох. Длительная работа с блохами развивает особую зоркость, наблюдательность, профессиональную привычку иметь дело с мелкими и прыткими насекомыми.

И когда полностью знакомишься с задачами этой работы, начинаешь по-иному представлять это «никчемное дело».

Некоторым из читателей будет странно узнать, что блохи повсюду населяют леса, пустыни, степи, а не только живут близ человека и на его домашних животных. Но, однако, это так. И блохи не только укрываются в шерсти млекопитающих и среди перьев птиц или отсиживаются в их норах, гнездах и логовищах, но и свободно кочуют по степи. Благодаря таким «блошиным пастбищам» (описанным, например, в Забайкалье), эти паразиты переходят иногда на людей, ночующих в степи. Правда, в наших степях это происходит очень редко, потому что местные блохи, выходящие на поверхность, сравнительно немногочисленны.

Изучение блох и их жизни составляет очень сложную специальность немногих паразитологов. И поэтому неудивительно, что особенности этих насекомых совершенно неизвестны широким кругам.