Запад - страница 14

Бранко тоже выглядел довольным, хоть и поглядывал с тревогой на поднимающийся в темнеющее небо дымок. Это я уговорила его разрешить разжечь костёр, пообещав, что такого маленького огня никто не заметит. Мне вообще казалось, что спутник слишком осторожничает. Сначала мы потратили добрый час на то, чтобы замаскировать в кустах машину, которую он долго и упорно втискивал в лесополосу, потом шагали в самую гущу деревьев, неся с собой несколько пакетов с тем, что, по мнению Бранко, могло нам вдруг пригодиться в суровой южной ночи. Надо отдать парню должное — запасся он, собираясь в дорогу, знатно. Два спальника, шерстяные одеяла, запасная одежда для него, запасная одежда для меня, еда, вода, посуда, термос, аптечка, фонарь, — и это только то, что мы забрали из машины, собираясь на ночёвку под открытым небом.

Первое, что сделал Бранко, после того как мы выбрали место дислокации, — бесцеремонно велел мне раздеться и показать повреждения, полученные при аварии и до неё. А поскольку раздеваться перед Бранко в моей жизни, похоже, становилось доброй традицией, я не заставила себя уговаривать.

Осмотром мой спаситель остался удовлетворён: самым серьёзным из всего им обнаруженного оказался сильный ушиб коленной чашечки и длинный порез кожи головы, нанесённый, видимо, одним из осколков оконного стекла ховриновской машины при её падении. Остальное было всего лишь ссадинами и синяками, которые, хоть и придавали мне весьма плачевный вид, опасности не представляли.

— Фартовая, — заключил Бранко, подавая мне платье. — В воде не тонешь, в огне не горишь. Не зря тебя Ирэн невзлюбила, она достойного соперника задницей чует.

На этот раз его слова не вызвали во мне внутреннего протеста. В самом деле — окажись мы с Ирэн в равных условиях, что эта холёная, оборзевшая от безнаказанности фифа сможет мне противопоставить?

Серое платье путалось в ногах, цеплялись за кусты, изрядно мешая мне собирать хворост для костра, и я спросила у Бранко, нет ли среди прихваченной им одежды каких-нибудь штанов для меня.

Парень свёл брови и покрутил пальцем у виска.

— Забудь, бэби! Ты больше не в Оазисе, здесь женщины не носят штанов. Ни штанов, ни коротких юбок, ни открытых платьев, ни распущенных волос.

— А рисунки на теле носят? — буркнула я и ткнула пальцем в сосновую лапку на своей щеке. Внезапное осознание того, что красивая удобная одежда ушла в прошлое вместе с пальмами и павлинами, неожиданно сильно меня расстроило.

— И рисунки не носят, — невозмутимо ответил Бранко, не обращая внимания на моё раздражение. — А значит, нам предстоит в ближайшее время что-то с этим сделать, ты же не можешь в таком виде показаться среди людей.

Моя злость испарилась. Право, как же глупо переживать из-за невозможности одеваться так, как тебе это нравится, в то время как на кону свобода, а возможно, и жизнь.

— Но что? — спросила я в пространство, машинально поглаживая себя по щеке. — Ты же сам говорил, что эта краска проникает под кожу и уже не смывается.

— Конечно, не смывается, — с неуместным самодовольством подтвердил парень. — Я своё дело знаю. Смыть нельзя. А вот нарисовать что-то другое поверх — можно.

Предложение так рассмешило меня, что я выронила сухие ветки для костра, которые успела собрать.

— Чего? Правильно, давай, чтобы не было видно одного, нарисуем другое! Как насчёт языков огня? Я видела такую татуху у одного из гостей — красиво!

Мой сарказм не произвёл на Бранко никакого впечатления; напротив, парень выглядел угрожающе равнодушным. И я тоже замолчала, чувствуя, что шуткам сейчас не место.

— Языки огня не пойдут, — наконец тихо изрёк Бранко. — Слишком броско. Неестественно. А вот огромное родимое пятно — такая патология встречается.

Я осмыслила его слова, потом перевела взгляд на пакеты, что мы притащили с собой из машины, и пришла в ужас.

— Ты что? Ты взял с собой всё, чтобы нарисовать на мне… нарисовать…

И, представив себя со стороны с чудовищным родимым пятном, захватившим половину лица и стекающим на шею, взвыла:

— Ты шутишь?! Это же навсегда!

Бранко несколько секунд насмешливо смотрел на меня, но потом сжалился.