Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье - страница 21
— Да, Сократ, — отвечал Зенон, — но только ты не вполне постиг истинный смысл сочинения. Хотя ты, наподобие лаконских щенков, отлично выискиваешь и выслеживаешь то, что содержится в сказанном, но прежде всего от тебя ускользает, что мое сочинение вовсе не притязает на то, о чем ты говоришь, и вовсе не пытается скрыть от людей некий великий замысел. Ты говоришь о чем-то побочном. В действительности это сочинение поддерживает рассуждение Парменида против тех, кто пытается высмеять его, утверждая, что если существует единое, то из этого утверждения следует множество смешных и противоречащих ему выводов. Итак, мое сочинение направлено против допускающих многое, возвращает им с избытком их нападки и старается показать, что при обстоятельном рассмотрении их положение "существует многое " влечет за собой еще более смешные последствия, чем признание единого.
Платон, Парменид, 128 a-d
Мелисс из Самоса
Годы жизни Мелисса приходятся на начало V в. до н. э. Избранный согражданами стратегом, Мелисс в 442 году до н. э. разбил наголову флот Перикла. О его взглядах мы знаем по фрагментам книги "О природе и о бытии". Мелисс в прозаической форме упорядочил взгляды элеатов. Бытие, полагал он в противовес Пармениду, бесконечно, у него нет ни временных, ни пространственных ограничений. Будь оно конечным, оно граничило бы с пустотой, небытием, но это невозможно. Бесконечное бытие едино, ибо, будь их два, они ограничивали бы друг друга. Единое-бесконечное Мелисс характеризует как бестелесное, однако не в смысле нематериальности, а в смысле лишенности фигуративности как свойства всего телесного. Даже сферической формы нет у бытия. Понятие бестелесного и нематериального возникает только начиная с Платона.
Кроме того, Мелисс в отличие от Парменида элинимирует область мнений. Гипотетически можно допустить множество только в виде Бытия как Единого. Если бы были многие, то каждое из них было бы Единым. Так элеаты сходятся на том, что бытие вечно, бесконечно, неизменно, неподвижно, едино и самодостаточно. Мы понимаем, что не все, а лишь привилегированная часть бытия (позднее ее назовут божественной) отвечает подобным характеристикам.
Элеаты оставили последователям одну большую проблему. Необходимо искать, находить и признавать за разумом его сильные резоны, однако нельзя не признавать резоны опыта, который так часто свидетельствует об обратном. Принцип Парменида стоит того, чтобы его защищать и даже спасать, но выручать его следует вместе с явлениями.
Мелисс (тексты)
Если ничего нет, что можно сказать о нем, словно о чем-то, что есть? Всегда было то, что было, и всегда будет. Ибо если оно возникло, необходимо, чтобы до того, как возникнуть, оно было ничем. Если же не было ничего, никогда бы не возникло ничто из ничего.
фр. 1, Дильс-Кранц
Стало быть, коль скоро оно не возникло, но есть, всегда было и всегда будет, то и не имеет ни начала, ни конца, но бесконечно. В самом деле, если бы оно возникло, то имело бы начало (ибо начало возникать в определенный момент) и конец, (ибо кончило бы возникать в определенный момент). Но коль скоро оно не началось и не кончилось, то всегда было и всегда будет, то оно не имеет ни начала, ни конца. Ибо ничто не может вечно быть, если оно не целокупно.
Если оно бесконечно, то должно быть единым. В самом деле, будь их два, они не могли бы быть бесконечными, а одно должно было бы быть границей другого.
фр. 2, 6. Дильс-Кранц
1. В силу этого, стало быть, оно вечно и бесконечно, едино и всецело подобно.
2. Оно не может ни уничтожиться, ни стать больше, ни изменить форму, ни болеть, ни печалиться. Ибо если б оно претерпело что-нибудь из этого, то уже не было бы единым. Если становилось бы иным, то сущее не было бы уже тем же самым, но прежде сущее уничтожалось бы, а не-сущее возникало бы. Стань бытие иным хотя бы на один волосок за десять тысяч лет, то полностью уничтожилось бы за всю продолжительность времени.
3. Невозможно также, чтобы менялась форма. В самом деле, форма, бывшая прежде, не исчезает и не возникает еще несущее. Но коль скоро ничто не прибавляется, не уничтожается и не изменяется, то каким образом нечто, меняющее форму, могло бы по-прежнему быть сущим? Если бы нечто стало иным, оно претерпело бы изменение формы.