Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье - страница 71
В первую академию стекались люди самых разнообразных установок и формаций. Платон читал лекции математикам, астрономам, медикам, творческие дискуссии не утихали ни на миг. Математик и астроном Евдокс из Книда не боялся выступать с критикой Платона, своего учителя.
Однако начиная с 347 года, когда академию возглавил Спевсипп, внук Платона, начался ее медленный упадок. Отрицая идеальный мир, Спевсипп свел умопостигаемые сущности к математическим объектам. Так исчез высший принцип, органически скреплявший все этажи метафизики.
С 339 по 314 год академией управлял Ксенократ. Он ввел два принципа — Единое и Диаду — для объяснения мироздания. Деление философии на физику, этику и диалектику закрепилось благодаря Ксенократу на пять веков развития эллинистической мысли. После Ксенократа академией правили последовательно Полемон, Кратет и Крантор. Они изменили детище Платона до неузнаваемости. Признаки новой эпохи начинали доминировать в образе жизни людей; эпикурейцы, скептики и стоики дали им куда более яркое выражение.
Платон (тексты)
Сократ. Остается разобрать, подобает записывать речи или нет, чем это хорошо, а чем не годится. Не так ли?
Федр. Да.
Сократ. Я могу только передать, что об этом слышали наши предки, они-то знали, правда ли это. Если бы мы сами могли доискаться до этого, разве нам было бы дело до человеческих предположений?
Федр. Смешной вопрос! Но скажи, что ты, по твоим словам, слышал?
Сократ. Так вот, я слышал, что близ египетского Навкратиса родился один из тамошних древних богов, которому посвящена птица, называемая ибисом. А самому божеству имя было Тевт. Он первым изобрел число, счет, геометрию, астрономию, вдобавок игру в шашки и кости, а также и письмена. Царем над всем Египтом был тогда Тамус, правивший в великом городе верхней области, который греки называют египетскими Фивами, а его бога — Аммоном. Придя к царю, Тевт показал свои искусства и сказал, что их надо передать остальным египтянам. Царь спросил, какую пользу приносит каждое из них. Тевт стал объяснять, а царь, судя по тому, говорил Тевт, по его мнению, хорошо или нет, кое-что порицал, а кое-что хвалил. По поводу каждого искусства Тамус, как передают, много высказал Тевту хорошего и дурного, но это было бы слишком долго рассказывать. Когда же дошел черед до письмен, Тевт сказал: "Это наука, царь, сделает египтян более мудрыми и памятливыми, так как найдено средство для памяти и мудрости". Царь же сказал: "Искуснейший Тевт, один способен порождать предметы искусства, а другой — судить, какая в них доля вреда или выгоды для тех, кто будет ими пользоваться. Вот и сейчас ты, отец письмен, из любви к ним придал им прямо противоположное значение. В души научившихся им они вселят забывчивость, так как будет лишена упражнения память: припоминать станут извне, доверяясь письму, по посторонним знакам, а не изнутри, сами собою. Стало быть, ты нашел средство не для памяти, а для припоминания. Ты даешь ученикам мнимую, а не истинную мудрость. Они у тебя будут многое знать понаслышке, без обучения, и будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для общения; они станут мнимомудрыми, а не мудрыми ".
Федр. Ты, Сократ, легко сочиняешь египетские и какие тебе угодно сказания.
Сократ. Рассказывали же жрецы Зевса Додонского, что слова дуба были первыми прорицаниями. Людям тех времен — ведь они не были так умны, как вы, нынешние, — было довольно, по их простоте, слушать дуб или скалу, лишь бы только те говорили правду. А для тебя, наверное, важно, кто это говорит и откуда он, ведь ты смотришь не только на то, так ли все на самом деле или иначе.
Академия Платона
Федр. Ты правильно меня упрекнул, а с письменами, видно, так оно и есть, как говорит тот фиванец.
Сократ. Значит, и тот, кто рассчитывает запечатлеть в письменах свое искусство, и кто в свою очередь черпает его из письмен, потому что оно будто бы надежно и прочно сохраняется там на будущее, — оба преисполнены простодушия и, в сущности, не знают прорицания Аммона, раз они записанную речь ставят выше, чем напоминание со стороны человека, сведущего в том, что записано.