Западня - страница 5

«Кем бы ни был тот, кто сбросил меня сюда, он за это поплатится, — подумал Кулл. — Клянусь Валкой, это будет ужасная смерть!»

Но сколько король ни напрягал память, он не мог вспомнить, как же все это случилось. Он шел по лесу совсем один, и если бы кто-нибудь оказался рядом, варвар мгновенно почувствовал бы это. Никто — ни зверь, ни человек — не смог бы застать его врасплох.

И тут в голове Кулла мелькнула яркая картина: синее небо, золотое солнце, зеленая трава — и внезапно уходящая из-под ног земля. «Я просто провалился в яму!» — решил он, и в этот миг сотни раскаленных игл пронзили его тело. Но силы — если так можно назвать способность едва шевелить ноющими руками и ногами — медленно, но верно возвращались к правителю Валузии. Крепко сжав рукоять меча правой рукой, а левой пошарив вокруг, он наткнулся на обломок одного из копий.

Свернувшая на стылом воздухе кровь уже не сочилась из многочисленных царапин, а доспехи уберегли короля от более глубоких ран. Собравшись с силами, Кулл поднялся, с трудом выпрямившись в полный рост. Облака клубящегося тумана скрывали свод, но было ясно, что он очутился в большой и просторной пещере.

— Почти как дворец Паука-Камня! — растерянно пробормотал Кулл, обдумывая, как выбраться из западни.

И в тот же миг он почувствовал тревогу. Ведь пещера на самом деле могла оказаться обиталищем Короля Пауков! Как-то одна из рабынь рассказала Куллу об огромной пещере. Старинные предания гласили, что с незапамятных времен она служила домом самому древнему жителю Земли, единственному бессмертному существу — Пауку-Камню. Легенды рисовали его то безжалостным мучителем, забавлявшимся страданиями людей, попавших в его паутину, то великодушным хозяином, щедро одаривавшим путников, по воле случая очутившихся в его ловушке. Но никто и никогда не видел дворца Паука-Камня, а если кому и было суждено угодить туда, то уж живым назад он не возвращался. Правда, легенда казалась наивной сказкой, которой матери пугают расшалившихся малышей. К тому же в Залгаре, где по преданию находилась пещера, ничего таинственного никогда не происходило.

«Уж не испугался ли я?» — потирая ушибленные места, невесело улыбнулся Кулл. Но взбодрить себя ему не удалось. Король не боялся смерти и никогда не думал о ней. Он знал, что рано или поздно падет от руки врага, но испустить дух в безжалостных клешнях каменного исполина, пропав без вести для всего мира?… Кулл громко выругался.

— Пора отсюда выбираться, — сказал он сам себе и, закинув голову вверх, крикнул: — Брул! Эй! Брул! Стража!

Однако с губ короля сорвался лишь невнятный хрип. Кулл со злостью выругался еще раз и, сделав затяжную паузу, постарался набрать в легкие побольше воздуха. Со второй попытки прежний мощный голос вернулся к нему, и подобный грому крик короля разнесся во все стороны. Свирепый рев атланта вызвал лавину из камней и обледенелых комьев земли, где-то неподалеку вспугнул летучих мышей. Но вскоре эхо замерло и в зале вновь воцарилась тишина. Король остался наедине с мрачным безмолвием. Тонкая ниточка слабенького света, падающая на то место, где Кулл очнулся после падения, как бы обозначала путь его вынужденного полета и была, наверное, последней связующей нитью с жизнью и единственной надеждой на спасение.

— Брул! Стража! Я здесь! — вновь и вновь гремел голос атланта. Сыпалась земля, бесновались в воздухе обезумевшие от грохота твари, билось о далекие каменные стены гулкое эхо. Пещера словно смеялась над королем, вторя его реву и оглушая эхом всякий раз, когда от бессилия немел язык и от боли сводило челюсти.

Но никто, кроме эха, Куллу не отвечал.

Однако правитель Валузии не сдавался. Он извергал проклятия, звал на помощь языческие и валузийские божества и от отчаяния даже размахивал мечом, но все впустую. Порой ему начинало чудиться, что долгожданные голоса друзей наконец-то окликают его, но это были лишь отзвуки эха. Кулл оказался в полном одиночестве в гигантской холодной пещере, пропитанной отвратительными испарениями, среди каменных глыб и карликовых растений.

Трудно сказать, сколько времени звал король слуг. У него еще оставались силы, чтобы продолжать свои попытки докричаться до людей, как вдруг откуда-то издалека до него донесся какой-то неясный шум.