Западня. Книга 1. Шельф - страница 24

Теперь тошнило полсамолета. Браток — тетя Нина сказала Лизе, что так называются амбалы с золотыми цепями, и что это никак не связано ни с какими родственниками, — громко и непрерывно матерился, оттирая мерзкую жижу с черного полушубка с бараньим воротником; никто и не пытался заставить его замолчать. Лиза держалась из последних сил; она знала, что если достанет пакет, увидит эту плотную серовато-зеленую бумагу, — ее точно вырвет, и поэтому старалась не смотреть по сторонам. Ей было так страшно, что почти хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Шмель выбрался из-под сидения; теперь он стоял посреди прохода, расставив длинные лапы и низко склонив голову. Пса мучительно тошнило. Вячеслав Иванович виновато прижал руки к груди.

— Я его сутки не кормил, чтобы вот… неудобства не вышло, — сказал он.

Шмель закашлял, и его вырвало слюной и желудочным соком на чей-то рюкзак. Вячеслав Иванович позеленел и схватился за пакет. Самолет снова швырнуло. Лиза беспомощно взмахнула руками; непреодолимая сила сорвала ее со скамьи и швырнула в проход. Лиза успела выставить ладони и всем весом обрушилась на лежащий чемодан. Обитый металлом угол воткнулся в ладонь, и Лиза взвыла от боли. Громко хрустнула крышка; замок распахнулся, и новый толчок швырнул чемодан вдоль прохода, рассыпая содержимое — упаковки каких-то таблеток. Помогая себе руками, Лиза кое-как взобралась обратно на сиденье; из глубокой царапины на ладони текла кровь. Лиза сунула пораненную руку в рот и тут же забыла о ней, изумленная тем, как отреагировала на ее падение стюардесса.

Она, теряя равновесие, бросилась к чемоданчику. Самолет тряхнуло, и стюардесса упала на четвереньки, вцепившись худыми пальцами в Лизино колено. Их глаза встретились, и губы стюардессы раздвинулись в жутком оскале. Одно мучительно длинное, кошмарное мгновение Лизе казалось, что стюардесса сейчас ударит ее. Но она лишь оттолкнулась и упала грудью на чемоданчик. Самолет выправился. Стюардесса встала на колени и принялась обеими руками сгребать лекарства обратно.

— Милая, еще пакет, — простонал кто-то.

Стюардесса прошипела что-то сквозь зубы, собирая разлетевшиеся коробки. Каблуки мешали ей; она села прямо на пол и яростно содрала с себя сапоги. Лиза увидела, как она поджимает пальцы в тонких носках, и подумала, что грязный металлический пол, наверное, страшно холодный. Стюардесса подобрала последнюю упаковку, захлопнула крышку и наконец, встала, бросив на Лизу еще один яростный взгляд.

Лиза смущенно отвела глаза. У крови был вкус соли и железа, и она никак не останавливалась. И нечего так злиться, подумала Лиза, я же не нарочно! Попробуй удержись на этой лавке, когда так трясет, и так страшно, и так мерзко пахнет… Внезапно она наткнулась взглядом на «Чингисхана», сидевшего чуть наискосок от нее. Длинноволосого не тошнило; среди измученных и перепуганных лиц он выглядел так, будто вышел на приятную прогулку. «Чингисхан» смотрел то на стюардессу, уже бегущую к кому-то босиком и с пачкой пакетов в руках, то на ее чемоданчик. В его длинных глазах светилось живое любопытство и легкая усмешка. От удивления Лиза даже забыла про рану; кровь капнула на брюки, оставив темное пятно.

— Паке… — умоляющий голос прервался отвратительными звуками. Рядом мучительно застонала тетя Нина. Лиза услышала шуршание бумаги, уткнулась лицом в колени и закрыла уши.

Самолет все еще потряхивало, но основная зона турбулентности уже была пройдена. Над Черноводском, как ни странно, было спокойно, и теперь можно было быть уверенным, что самолет благополучно приземлится в аэропорту. Пахло табачным дымом — два или три геолога не выдержали и закурили. Никто их не останавливал — табак хоть немного перебивал запах рвоты. Стюардесса забилась в угол и обхватила себя руками. Ее трясло. Перед ней дремал на боку, вытянув ноги, измученный тряской пес; он поскуливал во сне, подрагивал лапами — то ли гнался за кем-то, то ли убегал. Глядя на него, Анне тоже хотелось заскулить. Они все видели. Пятнадцать человек видели, что она везет в Черноводск полный чемодан кодеина. Пятнадцать человек, каждый из которых достаточно пронырлив, наблюдателен и сообразителен, чтобы суметь попасть на дополнительный, нигде не указанный рейс.