Запах далёкого счастья - страница 2
Почти все геологи это правило исполняли. Почти. "Она" -- это Татьяна Шмидт, доктор наук из Мюнхенского университета, блестящий геолог и минералог, а также химик-аналитик. Вдобавок -- яркая и запоминающаяся женщина.
Антон сильно удивился, когда увидел её среди кандидатов. Зачем такой отправляться на Марс? Ей бы блистать в европейских столицах на конференциях и симпозиумах. Да и для журналистов подобная персона -- подарок судьбы! Потенциальная звезда экрана! Но упрямой фрау Шмидт захотелось поработать на другой планете. Отсеять Татьяну он не смог бы, даже если бы захотел: с психологической устойчивостью и уровнем социальной адаптации у неё всё было в полном порядке. А BASF и Bayer обещали "ИнтерКосмосу" щедрое финансирование научных экспериментов, если проводить их будет доктор Шмидт.
И всё бы ничего, но Татьяна, привыкшая к своему заслуженному научному авторитету, больше всего уважала лишь одно мнение, своё. Любые правила или инструкции, с ним не совпадающие, считала досадным недоразумением. И вернувшись из очередной поездки по поверхности Марса, доктор Шмидт сразу же неслась в лабораторию, изучать новые образцы минералов. А про какие-то обязательные действия с "каплями" тут же забывала. Это не могло не раздражать других членов экспедиции.
Антон уже несколько раз беседовал с Татьяной. Та каждый раз ссылалась на рассеянность, на женское легкомыслие, и обещала, что подобное недоразумение больше не повторится. При этом вела себя Татьяна так очаровательно и мило, что Антон не мог позволить себе ни малейшей жёсткости, пусть даже оправданной его руководящим положением...
Хуан смотрел на Антона грустными карими глазами и чуть ли не извиняющимся тоном повторял:
-- Команданте! Я понимаю, что она беллеза, я понимаю, что она чика интелихенте, но ведь это инкорректо! Это пелигросо, не ставить "каплю" на мантенименто! Мы на Марсе! Здесь ошибки инасептабле!
Хуан прекрасно знал русский язык, как и все участники экспедиции, но, когда волновался -- постоянно сыпал испанскими словами. Антон вздохнул, кивнул и ответил:
-- Вы совершенно правы, сеньор Гонсалес. Такое недопустимо. Я сейчас же сделаю фрау Шмидт предупреждение. Последнее...
Многочисленные помещения базы соединялись галереями, проделанными в местных породах и укреплёнными блоками обделки, созданными при помощи лазерного спекания из тех же самых пород, измельчённых в пыль. В плане "Марс-7" напоминал сильно разросшуюся нору барсука или суслика, а два роботизированных проходческих щита постоянно добавляли к ним новые ходы и отсеки.
Отшагав две галереи, Антон остановился у лаборатории Ц-3. Дверь в неё оказалась незапертой. Сдерживая гнев, Антон нажал кнопку, выслушал пение кукушки, нагадавшей ему долгие годы жизни, и вошёл, не дождавшись никакого ответа.
В лаборатории очень странно пахло, и эта неожиданная смесь ароматов почему-то взбудоражила Орлова, пробудив волну смутных воспоминаний. Ему показалось, что он внезапно перенёсся куда-то в прошлое, в те места, где ему было хорошо.
Татьяна, коротко стриженная блондинка с лицом античной богини и фигурой манекенщицы, воплотившая в себе лучшие черты двух великих народов, не раз враждовавших в прошлом, склонилась над лабораторным столом. Там как раз пискнула центрифуга. Татьяна вытащила из неё пробирку и переместила в спектрофотометр.
Антон громко откашлялся и сухим официальным тоном произнёс:
-- Фрау Шмидт. Я прошу уделить мне капельку вашего драгоценного внимания.
Женщина подняла голову и слегка улыбнулась:
-- Командир? Что-то случилось?
-- Вы снова нарушили правила. Дверь лаборатории открыта, а согласно пункту двенадцатому внутреннего распорядка...
-- Простите, пожалуйста! Я забежала сюда буквально на минутку. У меня одни образцы как раз подготовились для спектрального анализа, а другие в очереди на сепарацию.
При этом на лице у Татьяны было такое честное и простодушное выражение, что Антон только вздохнул и озвучил второе замечание:
-- А ещё вы снова не поставили "каплю" на ТО.