Запах ландышей - страница 9

   Домой я пришла в шесть пятнадцать и сразу же включила телевизор. Вышла на кухню, поставила чайник, вернулась в комнату. Закончилось какое-то сельскохозяйственное обозрение. До начала следующей передачи оставалось две минуты, и диктор начал читать телепрограмму на завтра. Я быстро метнулась в спальню, чтобы переодеться. С порога я услышала слабый запах ландыша. Уже с неделю, возвращаясь с работы, я слышу этот запах. Приятный аромат, слов нет, но откуда он? На подзеркальной тумбочке я увидела открытый тюбик помады. "Да, видно, склероз начинается", - переодеваясь в халатик, подумала я. Тут началась долгожданная передача. Я села против телевизора. Ведущий поприветствовал телезрителей и сказал, что ходят слухи о том, что в предыдущей передаче он рассказал историю о загадочной встрече юноши и девушки, короче, передал то, что я и так знала от знакомых. Но это все неправда, ничего подобного он не говорил и никакого продолжения не будет, так как не было начала. Дальше ведущий стал говорить о каких-то астрономических явлениях, что и было темой передачи. Я разочаровалась, обругала себя дурой, верящей во всякую чушь и пошла на кухню ужинать.

   Утром, собираясь на работу, я больно ударилась о тумбочку зеркала. Уже десять дней стоит у меня в комнате этот реликт, в шестой раз я ударяю о него ногу, а Тамарка и не думает его забирать. Тамарка, моя соученица, работает декоратором в театре. Она по всем знакомым собирает всякую рухлядь для постановок из старой жизни. Месяц назад умерла моя соседка напротив - одинокая старушка. Когда ее квартиру освобождали работники ЖЭКа, Тамарка, она живет в соседнем подъезде, прибежала, увидела это зеркало и упросила меня затащить его в мою квартиру "буквально на два дня, как только будет машина, чтобы забрать его в театр". Я согласилась. Прошло десять дней, а эта громадина все еще в моей спальне. Я набрала Тамаркин телефон и услышала от ее матери, что театр вчера уехал на гастроли и вернется только осенью.

   - Но ведь сейчас же только начало апреля, - сказала я.

   - Ну, вот они в сентябре и вернуться, - ответила Тамаркина мать.

   - У меня ее зеркало стоит, что мне с ним делать?

   - Ой, я ничего не знаю. Это решай с Томочкой. Когда она позвонит, я ее спрошу, если не забуду.

   - Конечно, забудете, - зло ответила я и бросила трубку.

   Настроение у меня явно испортилось. Квартира и так небольшая, а это чудовище под потолок с огромной тумбой занимает полспальни. Да и само зеркало мутное, от времени кое-где почернело. Сначала была мысль выбросить его на мусорку. С этой мыслью я и отправилась на работу, но по дороге настроение постепенно улучшилось (все-таки весна, запахи, зеленые липкие листики) и, подходя к работе, я решила попробовать зайти в театр. Кто-то там все же остался, пусть заберут зеркало. После этого решения мое настроение вновь стало весенним, и день прошел нормально. До обеда все только и говорили о том, как можно было поверить в такую ерунду, в такую сказочно-неправдоподобную историю, ведь мы все материалисты, знаем, что нет ничего после смерти. После обеда все занялись своими делами и больше о вчерашней передаче не вспоминали.

   Домой я прошлась пешком, купила продукты. Возле почтовых ящиков встретила соседку с пятого этажа. Эта бабка целыми днями торчала на балконе в любое время года.

   - Здравствуйте, тетя Маня, - сказала я и уже хотела пройти мимо.

   Но тетя Маня, держа в руках "вечерку", пошла за мной.

   - А твоя подружка надолго приехала? - тетя Маня была старуха любопытная.

   Я подумала, что она говорит о Тамаре, и ответила, что вернется только в сентябре.

   - Кто вернется? - переспросила тетя Маня, не отставая от меня.

   - Тамара, - ответила я, останавливаясь возле двери и доставая ключ.

   - При чем здесь Тамара? Я о твоей жиличке спрашиваю, - тетя Маня стояла на моей площадке, и уходить не спешила.

   - Какой жиличке? Я одна живу после того, как мама вышла замуж.

   - Я же знаю, что одна. А вот смотрю - девушка незнакомая каждое утро шасть из подъезда, и одета как ты, а часам к пяти возвращается, а когда и утром после девяти возвращается. Я, значит, вышла к ящикам как ее в воротах увидала и говорю: "Ты, девушка, чья же будешь?", а она так пристально на меня глянула, мне аж страшно стало, и говорит: "Я ничья, как и все". Мне и вовсе боязно сделалось, но не отступаю: "Да к кому же ты ходишь в наш дом?" А курточка не ней твоя голубая и сапожки короткие твои. А она так улыбнулась, нехорошо улыбнулась: губы улыбаются, а глаза серьезные, и говорит: "Я Верина подруга. Живу у нее пока на третьем этаже. А больше нечего мне вопросы задавать". Дерзкая такая. Я и подумала себе откуда у нашей Веры, такой хорошей девочки, такие подруги.