Запах стекла - страница 28

Извращенца схватили парой месяцев спустя. И до процесса, и вправду, случаем не дошло. Мужчина повесился в камере. И это не правда, будто бы к нему получили доступ рецидивисты. Повесился он сам, не сообщая каких-либо причин — просто так повесился.

Все знали, что сейчас будет точно так же. Тот сукин сын, который заказал эти преступления, повесится, не предоставляя причин.

Полиция сходила с ума с пеной на губах. Все людские отбросы, преступники, бандиты и даже мафиози попрятались в мышиные норы. Для всех стало ясно, что вот сейчас можно получить по голове очень даже серьезно.

Хофман сорвал полицейские пломбы и открыл двери квартиры «Ключика» своим ключом, который остался еще со времен большей близости с девушкой. После целого дня заполнения бумаг, касающихся происшествия под моргом, он не был в полном сознании. Адреналин смениплся обезоруживающей усталостью, усиленной еще и простудой. Глаза мало чего видели, сам Марек ежесекундно вытирал пот со лба, с волос и с шеи.

Здесь долго пребывать Марек не собирался. Чувствовал он себя паршиво, его мутило. Злость и печаль — все в одном флаконе — вызывали то, что он едва мог дышать. Просто ему необходимо было найти кое-что такое, чего во время контроля и обыска следственная группа не обнаружила.

Боже, как же все просто! Марек открыл тайничок, который сам же для «Ключика» и сделал. Ему были известны методы и процедуры следственной группы, поэтому тайник сконструировал так, чтобы «спецы» его не обнаружили. Теперь Марек усмехнулся сам себе.

В средине был только лишь маленький блокнотик. Но именно он и был нужен.

Хофман сел за письменный стол «Ключика». Новая волна тошноты. «Ты, таинственный хрен, который это сделал, — подумал он. — Ты, хуй, считай, что уже не живешь!». Блокнотик он открыл на нужной странице. Ему было известно, какая это страница, знал он и то, как прочитать зашифрованные номера. Один из них он и набрал с аппарата «Ключика». Этот телефон никак не мог находиться на прослушке, поскольку принадлежал покойнику. В отличие от его мобилки.

— Крутницкая, слушаю?

— Придержи пленку пальцем, — сказал Марек.

— Чегоооо? Да ты знаешь куда ты позвонил? Знаешь, кто тебе сейчас задницу смажет?!

— Придержи пленку. «Телки» нет в живых.

Очень длительное молчание. Потом тихий скрип останавливаемой пленки, отзвуки ручной перемотки и колебание в голосе.

— А какое прозвище у меня?

— Штучка».

— Ты бывший парень «Телки»?

— Да.

Девушка спросила про парочку мелочей. А потом уже расспросила про всю историю. Под конец Марек был абсолютно уверен, что пленка варшавского регистрирующего устройства придерживается крепко и даже не смеет шевельнуться.

— Чего тебе нужно? — спросила «Штучка».

— Помощи. Всего.

— Оки доки. Я на голову встану, чтобы тебе все достать.

Марек знал их жаргон.

— Стей ин тач.

— Оки доки. Плиииисссс, пристрели его. Хорошо?

— Хорошо.

Хофман расключился и набрал номер в Быдгощи.

— Старший аспирант Василевская, слушаю?

— Держи пленку пальцем.

— Чтоооо?! Да ты знаешь, по какому номеру…. Блин! Спецгруппа за тобой уже выехапа.

— «Телка» мертва. Обнули тревогу и держи пленку пальцем.

Тишина. Едва слышимый отзвук задерживаемой пленки и ручной обратной перемотки, чтобы стерпеть первые записанные слова.

— Ну? Какой у меня псевдоним?

— «Жопка».

— Чтоб ты сдох!!!

Она спросила пару мелочей, которые могли Марка идентифицировать. Потом он услышал что-то вроде вздоха, затем еще один, потом звуки вытираемого носа.

— Я знаю, зачем звонишь. На ушах встану, но доставлю тебе все, что найду. Только у меня одна просьба: застрели его.

— Оки доки, — ответил Марек.

— Старик… застрели его, пожалуйста! «Телка» была моей близкой подружкой. И этот… этот… этот хер, который ее убил, не имеет права ходить по свету.

— Пленку держишь?

— Да.

— Слово?

— Ну.

— Тогда обещание, как в банке. Пристрелю урода.

— Ну, тогда оки доки… А сейчас ты увидишь, как я встаю на уши. Завтра у тебя будет все, что мне удастся выкопать.

— Стей ин тач. Овер энд аут.

«Балаболка», стоящая на подоконнике, сладко улыбнулась.

— Обе остановили пленки. Спокуха майонез.

Матысику и Томецкому следовало бы сняться в каком-нибудь кино; любительская «восьмерка» об их достижениях где-то среди пальм — этого было мало. Один вышел из-за зада какого-то большегрузного прицепа, припаркованного на бензозаправке возле жилого комплекса «Полянка», второй — спереди. Они прилапали бы Хофмана, если бы не «Балаболка», которая как раз вытанцовывала на капоте этого грузового тягача в такт веселой мелодии из радиоприемника. Оба, несмотря на возраст, выглядели профессионально. Словно гериатрическая мафия.