Запас прочности - страница 14

Из гидроакустической рубки сообщают: приближается шум винтов быстроходного катера.

— Держать глубину шестьдесят метров, — приказывает командир боцману. А штурмана просит определить ближайший курс на минное заграждение.

Хрусталев удивленно смотрит на командира, потом на карту. Лисин поясняет:

— Там для нас безопаснее.

Понятен расчет командира: на минное поле фашистов не заманишь. Штурман называет курс. Команда рулевому. Скоро Лямин докладывает: катер застопорил ход.

— Прислушивается, а на минное поле носа не кажет.

Винты катера снова забуровили воду, но к нам они не приближаются: противник мечется у кромки минного поля. Гулко ухнули два взрыва за кормой. Довольно близко. Но из отсеков доносят: повреждений нет.

— Как самочувствие, стармех? — спрашивает меня Гусев.

— Я в Ленинграде не любил бомбежек, в море тоже почему-то не люблю.

— Остришь?

— А вы ждали, я скажу, что не боюсь бомбежек?

Командир морщится:

— Не время, товарищи, спорить на эту тему. Все мы не любим бомбежек.

Больше часа идем по минному полю. Как ни странно, здесь мы ни разу не наткнулись на минреп. И впрямь, на минном поле спокойнее.

В 11.43 снова раздались два взрыва по корме. Значит, опять над нами вражеские корабли. Взрывы далеко. Похоже, фашистский дозор нас не нащупал.

С разрешения командира обхожу отсеки. Лодка заметно отяжелела. Ищу причину. В дизельном отсеке пропускает правый газоотводной клапан. Струйка тоненькая-тоненькая. Приказываю замерить скорость поступления воды. Всего полтора литра в минуту. Пустяки. Но в час это уже 90 литров, а за двадцать часов, что мы идем под водой, натекло две тонны. Вот почему подводная лодка идет с заметным дифферентом на корму. Это затрудняет управление кораблем, но ничего не поделаешь. Пускать помпу нельзя: враг услышит шум. Подождем еще часа полтора.

Снова вечер. Я на своем боевом посту. Слипаются глаза. Стараюсь больше двигаться. Мало помогает. Чуть остановлюсь, засыпаю стоя. Очнулся — и не сразу понял, где нахожусь. Оказывается, стою под рубочным люком, ухватившись обеими руками за поручни трапа. Как я тут очутился? Вижу, что и Сергей Прокофьевич безуспешно борется с дремотой. Сидит на парусиновой разножке и клонится набок, вот-вот упадет. Нет, так мы не выдержим. Ведь идти нам еще двое суток.

Командир открывает глаза:

— В двадцать три ноль-ноль всплываем!

Старшина группы трюмных Нахимчук, сумевший и в блокаде остаться тучным, тяжело дышит. Прошло уже двадцать два часа с момента, как нас загнали под воду. В воздухе, которым мы дышим, кислорода осталось совсем мало.

— Может, включим регенерацию? — спрашиваю командира.

Лисин вскакивает с разножки, потягивается:

— Нет. Попробуем раньше всплыть. Патроны регенерации надо беречь на черный день.

— Товарищ командир, — подает голос Нахимчук, — вы о нас не беспокойтесь. Мы выдержим. А кому будет очень плохо, дадим противогаз с регенерационным патроном.

Командир все же приказывает подвсплыть. Поднимает перископ и поспешно опускает. В вахтенном журнале появляется запись: «По пеленгу 334 — силуэт сторожевого корабля».

Ныряем на глубину. Всплыть удалось только в полночь. Начинаем зарядку батареи. Над морем благодатная погода: мелкий дождь, видимость плохая. Через рубочный люк врывается влажный холодный ветер. Дышим не надышимся. Сонливость как рукой сняло. Торопливо даю указания о режиме зарядки. Накачиваем в баллоны сжатый воздух. Осушаем трюмы. Выбрасываем за борт консервные банки и другой мусор, накопившийся в отсеках.

Заканчиваем первую ступень форсированной зарядки. Может, хватит? Нет, хочется запасти электроэнергии как можно больше. Продолжаем зарядку. Прибегает озабоченный Брянский.

— Что делать? Температура второй группы сорок пять градусов.

Это плохо, очень плохо.

— Надо усилить вентиляцию батареи.

— Все уже сделано. Не помогает.

Прекратить зарядку? Но когда еще нам удастся всплыть? А без электроэнергии лодка будет беспомощна. Решаюсь на крайность:

— Вскройте съемные щиты палубы у радиорубки и возле камбуза, откройте обе переборочные двери четвертого отсека. Если надо будет, прикроем даже шахту подачи воздуха к дизелям, чтобы весь воздух к двигателям шел через отсек.