Запас прочности - страница 33

Гости обошли корабль. Подолгу рассматривали ржавые, искореженные листы легкого корпуса. Армейский полковник-артиллерист попросил показать ему нашу неисправную стомиллиметровку. Осмотрел, ощупал орудие, деловито потопал ногой по стальной палубе:

— Да, условия у вас особые. Тут не окопаешься. — О пушке сказал коротко: — С ней ничего не сделать. Менять надо. Не выдержала…

Я подумал: не только пушка не выдержала. Вон весь корпус лодки помят и зияет пробоинами. А сколько раз механизмы отказывали…

У инженеров есть термин «запас прочности». Он характеризует способность металла или механизма выдерживать нагрузки выше нормальных, расчетных. При строительстве подводного корабля конструкторы заботятся, чтобы придать его корпусу и всем механизмам повышенный запас прочности. И все же случается, что сдает самая крепкая сталь. А люди… Люди все выдерживают. Вот научиться бы такой запас прочности придавать металлу!

На острове завыла сирена. В небо взвились белые ракеты. Застучал крупнокалиберный пулемет. Слежу за черточками трасс его очередей. На большой высоте появились три черных крестика. Захлопали укрытые в лесу зенитки. Белые комочки возникли на пути самолетов. Один из «юнкерсов» отвернул. Другие прошли над островом. Три бомбы упали в воду, подняв высокие белые столбы, четвертая разорвалась на берегу неподалеку от пирса.

В сумерках мы отошли от Лавенсари. Сопровождало нас несколько тральщиков и морских охотников. Солидный эскорт для одной подводной лодки!

Не буду описывать встречу в Кронштадте. Была она торжественной и шумной, с оркестром и оглушительным «ура!». Каждого из нас обнял и поздравил член Военного совета флота А. Д. Вербицкий. Командир береговой базы поднес нам чистеньких, розовеньких поросят — традиционный подарок подводникам, вернувшимся с победой. Поросята, не понимая торжественности момента, визжат, норовят выпрыгнуть из рук.

Ко мне сквозь толпу встречающих пробились помощники флагманского инженер-механика бригады Борис Дмитриевич Андрюк и Александр Кузьмич Васильев. Забрасывают вопросами. Я взмолился:

— Сначала вы расскажите, что нового в Кронштадте, в Ленинграде. Ведь полтора месяца нас не было…

— Потом все расскажем. А сейчас показывай свой корабль. Покажи все как есть, пока ничего не драили и не красили.

Они лазали по отсекам и выгородкам, проверяли каждый механизм. Я терпеливо водил их, показывал, рассказывал, хотя всем сердцем рвался на берег. Нет, я не обижался на их дотошность и не обвинял своих друзей в черствости. Они делали большое дело, хотели, чтобы наш опыт помог другим, тем, кто собирается в новые походы.

Снова в Ленинграде. Мы еще не успели опомниться после похода и бурных встреч, которые устроили нам друзья, как меня вызвал новый флагманский инженер-механик бригады Е. А. Веселовский.

— Виктор Емельянович, а вы не забыли, кем значитесь по должности?

— Да нет, еще не совсем забыл.

Официально я числюсь дублером дивизионного инженер-механика. Но на этой должности мне, по существу, и не пришлось работать. В походе был механиком лодки, и все уже привыкли видеть меня в этой роли.

— Берите документы. — Евгений Александрович протянул мне папку. — Будете обеспечивать переход лодок в Кронштадт.

Просматриваю содержимое папок. Чертежи, описания. Лодки все знакомые. Инженер-механики их — мои друзья. Сейчас же направился на корабли.

До сумерек обошел их все. Товарищи подготовились на совесть. Уже в темноте добрался до несамоходного водолазного бота, притаившегося за внешней дамбой в устье Морского канала. С мичманом Юркевичем мы из-за кустарника осмотрели канал. Маркизова Лужа мирно золотилась в отблеске заката. Мы знали: на самом деле здесь на каждом шагу опасность — враг засорил это тесное пространство донными магнитными и гидродинамическими минами. Сюда направлены фашистские пушки. В противовес им в дамбу канала врыты, батареи, замаскированные зелеными пятнистыми сетями. В укрытии стоят наготове две канлодки, катера-дымзавесчики.

Знаю: повторится то, что испытали мы, отправляясь весной в поход. Только в тот раз все это я наблюдал с борта своего корабля, а сейчас смотрю со стороны. Но от этого переживаю не меньше.