Записки арестанта - страница 3

– Что не доем, можете взять, я не жадный. А посчёт того, как делить лучше… Делить лучше на одного. Что‑то я не заметил от вас троих прыти возле ящика. Цену набивали, а её никто не дал.

– Можешь не добраться до каторги, болезный. Знаешь, как бывает в пути? – уже и третий брат поднялся, и Лихолетова принялись окружать.

– Мне угрожали в крайний раз пятеро. За то, что я норму больно быстро выполнял и получал сверхурочные. Так вот, двое умерли, а меня осудили из‑за их слабого здоровья. Так что, сели ровно, и не мешайте принимать пищу.

– Да он шутить вздумал, ну‑ка, братцы, проучим деревенщину, – подначивал на драку старший.

Артём нехотя отложил еду и встал. Ростом он был на голову выше каждого из них, но в тесном помещении это было, скорее, обременение.

Ударив ближайшего так, что тот кубарем полетел под ноги своим подельникам, Лихолетов произнес:

– Ежели драка неизбежна, бей первым. Иди сюда, угощу юшкой.

Парочка переглянулась и бросилась в атаку. Портовый город с грузчиками и моряками научил Артёма держать удар и давать сдачу. А ежели в течение года каждый второй вечер этим и заканчивался, то итог противостояния с тремя работниками ножа и топора был вполне предсказуем.

– Отставить драку! – ворвался в полутемное помещение старший матрос с двумя моряками. Из‑за спины выглядывал пятый арестант.

– Дык, нету драки никакой, гражданин матрос. На полу этой троице удобнее, чем в мешках, – хохотнул здоровяк.

– Так, ты – со мной! Остальных – в кандалы. Ведь знал же, что из‑за еды передерутся.

Артём сунул бутылку в штаны, взял две тарелки в руки, оставив одну нетронутую братьям, и пошёл за старшим матросом, широко расставляя ноги из‑за качки.

– Спать будешь у кока, повара, то бишь, по‑вашему. К нему тебя и пристроим. Три порции многовато, две – в самый раз будет, но придётся ему помогать… – давал по ходу движения разъяснения моряк. – Моё имя Роберт. Старший матрос. По всем вопросам или – ко мне или – к старпому. Старый – Палыч. Только Старпалом не вздумай назвать.

– Лады, – коротко ответил Лихолетов, морщась от яркого осеннего солнца.

– Вот, смотрю я на тебя, Артём. Неплохой парень, видный, здоровый. Что же ты на Могутку-то едешь? – тяжело вздохнул Роберт.

– Неее, я на остров Буйный еду, повинность отдать.

– Беда. Ты хоть знаешь, что там творится? – со страхом в глазах воскликнул моряк.

– Каторга там, как и везде. Для свободного человека лишь глушь и смерть – свобода. Завёл себе пса, и – свободен. Умер – опять свободен. А так‑то везде – одни запреты и правила, – протянул последнее слово арестант.

– Старика-то понятно, за что. Душегуб и людоед, а ты почём зря пропасть решил?

– Вон, оно кааак, а я все гадал, чего ему такое приснилось, что решил мир повидать? / Значит, такова моя доля, сам её выбрал. / Расскажешь, как вот это всё работает? – указывая пальцем на канаты и паруса, спросил Артём.

– Э‑ка, братец, здоровяки больше по земле или по палубе бегают. Тебя ежели занесёт нелёгкая наверх, больше вреда может случиться, – матрос задумался, оглядел палубу в поисках решения. – Потому, давай‑ка, узлы поучимся вязать.

Две недели пролетели в делах и заботах, новых знаний набилось в голову Артёма так много, что он начал переживать, не вытекут ли мозги через нос, как сопли. По утру просыпался и первым делом проверял нос, уши и рот. Довольно улыбаясь, выходил на палубу, чем злил всех, кроме старпома и Роберта. Те давали ему советы и делились слухами относительно острова. Лихолетова их россказни веселили, и он постоянно крутил отгоняющие зло знаки в ответ.

Вскоре высадили трёх братьев на острове Могутовка. Артём погулял по твёрдой земле, напился родниковой воды и обменял сохранённую бутылку вина на простой перочинный нож. На острове вели добычу редких металлов, что светятся в темноте, меж тем жёлтый дым, коим исходила земля, был весьма ядовит и душил кашлем.

Короткая остановка не принесла долгожданного отдыха, лишь раззадорила желание остаться на земле, но старпом скомандовал погрузку, принял двоих отмотавших срок болезненных на вид мужиков на борт, и корабль вновь сорвался в море, разрезая свинцовые осенние волны просмолённым деревом.