Записки филиппинки - страница 3
– У тебя же своя ванная дома есть!
– Да я не пользуюсь ею. Дом-то я продавать буду. Не хочу, чтобы покупатель начал торговаться из-за того, что сантехника была в употреблении.
Поток моего сознания насчет джек-пота стал мелеть, вихрь ослабевать. И я уже с трудом представляла себя в роли Бориной пассии.
Как мне не хотелось превращать свою чисто вылизанную квартиру в помывочную для бомжей!
Но долг платежом красен. За Индию надо было расплачиваться.
– Хорошо. Приходи, – через силу выдавила я из себя.
– Так я на следующей неделе и приеду, – оживился Боря. – Во вторник. В час дня.
– Без проблем! Только позвони мне на мобильный предварительно, – выразила я озабоченность.
– Зачем звонить, деньги тратить? Ты запомни. Или запиши. «Вторник. Баня. Боря».
– Я не против. Но ты все же позвони.
– А ты что, можешь передумать? Где гарантии, что я помоюсь у тебя?
– Так я тебе помывочный билет сейчас выпишу. – И, вырвав из блокнота розовый листок, я печатными буквами пишу: «Билет в баню. Боря. Вторник. 13.00». – Позвони! Мало ли, закручусь еще.
И мы расстались с Борей. Он поехал на Нивки, а я – на Позняки.
Как я и ожидала, через пару дней на моих ногах буйным цветом расцвели зудящие розочки. Привет из Индии! Особая благодарность кришнаитам! И приятелю Боре.
Я мчусь в кожвендиспансер, на Левый берег.
Очередь в диспансере была звеняще молчаливой. Стенку у дверей венеролога-дерматолога подпирали самые обычные люди. Все они имели отрешенный, непроницаемый вид. Будто прикидывались, что ожидают трамвая, а не приема к венерологу. Вот же артисты!
Мне же мнилось, что краска заливает мое лицо настолько ярко, что все окружающие легко читают по нему более постыдный диагноз, чем на самом деле.
Мой врач оказался пожилым, но милым мужчиной в очках. У него груди красовался бейджик с его именем. Адольф Карлович. Осмотрев под лупу характерные цветочки на моих ногах, он вынес ожидаемый вердикт: «онихомикоз». Что означает на языке обывателей – банальный грибок.
Потянувшись за шариковой ручкой, лежащей на столе, чтобы выписать рецепт, Адольф Карлович долго не мог поймать ее. Рука его непроизвольно дергалась. Из стороны в сторону. В дрожательном параличе. И не могла зафиксироваться на шариковой ручке. Наконец, овладев ручкой, врач начал пристраивать ее к бумаге. Ручка в непослушной руке дрожала, не попадая на бумагу.
«Очевидно, у бедолаги болезнь Паркинсона», – наконец осенило меня.
Врач был невозмутим. И мужественно пытался заполнить официальный бланк с печатью. Так продолжалось бы долго.
– Давайте я напишу. Диктуйте, – пришла я ему на помощь, перехватив инициативу в свои руки.
Врач послушно отдал мне ручку. И я впервые в жизни выписала рецепт с диагнозом и назначением. Сама себе. Под диктовку милого Адольфа Карловича.
Грибок прошел через несколько дней. И больше об Индии я не вспоминала. На этом дерматологическом приключении чуть тлеющая романтика наших отношений с Борей закончилась. Оставались отношения только приятельские. И банные.
О Боре и о его банной нужде я напрочь забыла. Закрутилась. Сознание положилось на предварительный звонок.
Вечером во вторник прихожу домой. А в дверях этот розовый билет в баню и нацарапано карандашом: «Приходил. Три часа ждал. Спасибо за баню. Боря».
Звоню ему. Ругаюсь. Почему не напомнил? Хотя бы маякнул, если денег настолько жалко!
Просится опять в баню. Договариваемся. В субботу. Требую позвонить предварительно.
Дни бегут. Жизнь бурлит. О бане я забываю. Память выбрасывает из своей ячейки обременительную информацию.
Вечером возвращаюсь домой, а в дверях гневная записка: «Я был. Хотел помыться. Ждал в подъезде. Консьерж меня выгнал. Ты бесстыжая. Обманула!»
Боря вновь не позвонил и пролетел с баней.
Звоню, ругаюсь, стыжу, называю Гобсеком. Плюшкиным. Жлобом.
Просится в баню опять, через неделю.
Уже не требую позвонить. Знаю, что бесполезно. Пишу себе в блокнот памятку: «Боря. Баня. Суббота».
А в субботу поменяли время. С зимнего на летнее. И я прихожу домой на час позже. И опять нахожу в дверях записку о том, что я очень подлая.
В качестве примирения я покупаю в переходе метро Позняки войлочную шляпу с надписью «Любитель бани», еду на Нивки и дарю ее Боре.