Записки гитарного хардгейнера - страница 4
В мое время музыканты говорили: «Не имей Амати» а умей лабати» Примечание.
«Амати» — чешский бренд ударных установок (либо легендарный итальянский скрипичный мастер).
«Лабать» — играть на инструменте, из музыкального сленга тех годов. Оттуда же и хилять» — идти, «берлять» — есть, кушать, «дуршлять» — спать, «кирять» — пить алкоголь, «сурлять» — справлять малую нужду, и извините, «вирзать» — справлять нужду большую (из песни слова не выкинешь).
Пример: «Он как покиряет — все время дуршляет. Дуршляет-дуршляет, встанет, посурляет и снова дуршляет».
Из не глаголов — «парнас» (именно так, с ударением на первом «а») — вознаграждение от клиентов за игру на халтуре, например, в ресторане. «Ходить на жмура» — играть на похоронах.
Так, хорош. Пора вывод делать.
Вывод 4.
Хватит втирать лимонное масло в грифы дорогущих гитар, бесконечно полировать хромированные цацки, и сдувать в нее пылинки! Хватит сетовать на «негодный» и инструмент, и мечтать о том, «небесном», который сыграет сам за вас!
Хватит бесконечно менять датчики, струны и пикгарды, вместо того, чтобы систематически заниматься игрой!
Хватит с умным видом рассуждать о «липовом» или «красняковом», «алниковом» или «керамическом» — О! Вот еще! — «о теплом ламповом» звуке!
Гитара — это кусок дерева и несколько метров проволоки. Не спорю — можно их любить. Я не скрываю — я и сам люблю эту деревяшку и эти несколько метров.
Но, главный инструмент, без которого ничего не прозвучит — это ваши руки и голова. Ваше сердце.
А «волшебная гитара». До нее еще дорасти надо. И в мастерстве игры и финансово — чтоб не было так жаль лишний раз взять ее в руки. Да знали бы вы, что за те гитары, которые у большинства есть сейчас, большинство советских «металлистов» конца 80-х расстались бы с самым дорогим, что у них было — собственным волосатым скальпом!
5. Уже подростковое. Помните, говорил, что вначале гитару не в ту сторону держал. Впрочем, во дворе мне быстро доказали «куда правильно держать». Этап дворово-подъездных песен меня тоже не обошел. Пионерский лагерь, потом военно-спортивный.
Странное дело — как мне тогда на все хватало времени? Мало того, что я занимался почти во всех доступных спортивных секциях — от беговых коньков до бокса (второй юношеский — оттуда, с ринга, кстати). Я еще и в Школу Юных Летчиков ходил. Это вместо музыкальной. Музыки в самой школе правда было маловато, кроме строевых песен, зато в летнем лагере… В промежутках между кроссами, нарядами и парко-хозяйственными работами — гитара и «Велкам ту зе хоутел Калифонья. Сач а лавли плэйс, сач а лавли фэйссс…». Вот именно так, с диким акцентом, не понимая ни слова по-английски. Зато от души.
Во дворе царил другой репертуар. (Речитативом, с характерными подвываниями, Ля-минор) «А захожу я раз как-то вечером в падъе-е-езд, а она стаит там с чуваком окала батарее-и-и-и. А ты че давно чувак фанеру не жува-а-а-а-ал?… А и прикалол его пиром к парадной двери-и-и…».
И мне, интеллигентному мальчику, пусть даже со знанием прямого левого и бокового правого, трудно было устоять против этой гопкомпании. Именно там я узнал, что такое аккорды, как берутся и как называются. Хотя, что такое Ля-минор — не знал никто. Вот те названия: «маленькая звездочка» — баррэ с тоникой на пятой струне, «большая звездочка» — баррэ с тоникой на шестой струне, «крокодил» — До-мажор в первой позиции. Больше названий не запомнил.
Вот вся эта атмосфера приблатненного обезьяньего стада, с альфа-самцом вот главе и «шестерками» на подхвате, с постоянными подколами, проверочками на слабо, «прокладками», подставами и драками с особым цинизмом и жестокостью, на которую способны подростки, не понимающие ценности человеческой жизни — все это у меня стало прочно ассоциироваться с игрой аккомпанемента полными аккордами.
Нелепо, да? Причем тут гитара вообще? Но факт остается фактом — я невзлюбил игру аккордами. Я их, конечно, выучил — не мог же я оказаться слабее подъездных «звезд»? Пусть я не был ни альфа-самцом, ни «шестеркой», я уже тогда был артистом. И должен был принять вызов. Однако, я НЕ ЛЮБИЛ ПЕСНИ ПОД ГИТАРУ.