Записки империалиста - страница 55

Парни были разные, но, близки и дружны между собой. Это я и хотел усилить, но, и избежать нездоровой конкуренции, разбег то в возрасте небольшой.

Николай был внешне и по характеру похож на мать. Спокойный, даже где-то застенчивый, рассудительный, иногда весьма строг в суждениях, но, я увидел, что всё-таки влияние женского начала было на него уже слишком большое. Он был первенцем, и супруга уделяла особое внимание его воспитанию и образованию. Но, делать из мальчика юношу, затем мужчину, должны мужчины. Это норма. Закон жизни. Женщины не могут сделать из мальчика, нормального мужика. Нет, далеко не все, кого воспитывают только или в основном мамы, становиться маменьками сынками. Но, обычного мужского начала в них таки не хватает. Кому как не мне, учителю, это было видно. И таких становилось всё больше, там в будущем. Здесь был век девятнадцатый, ещё время мужчин, причём суровых мужчин. Поэтому, я решил, что парней надо понемногу выводить из под женского начала.

В течение пути, мы пришли к согласию, что парню в одиннадцать лет, и тем более уже цесаревичу, по крайней мере, среди мужской части семьи и окружения пора перестать быть Никсой, Никки, Николя. Пора уже становиться Колей, Николаем, Ником в конце концов. По мне пусть лучше будет адекватно — вменяемым Коляном, чем, Никсой.

Александр, Сашка, Сашок был этаким увальнем, крепышом, но, характер уже проглядывался, мог и заупрямиться, хотя, внимал, словам и доводам. Брата он любил, слушался его, видно было, что он тянулся к нему. Николай ему отвечал, вниманием, заботой, но, без позиции «я старший, а ты дурак».

После первых дней пути лихорадка путешествия, смена обстановки, сменилась у пацанов грустью, они стали всё чаще молча смотреть в окно. Первым о маме вспомнил понятно дело Сашка. Николай, тоже был готов похныкать, но, держался. Я утешал, парней, по отечески в духе, «Мужчины не плачут, они огорчаются», «Терпи казак, атаманом будешь», «Не хныкать, вы не девчонки». Приводил им примеры русских князей, которые тоже мальчиками, начинали заниматься делами государства, тоже ходили с отцами в походы, а Иван Васильевич, который Грозный вообще рос сиротой. И ничего справлялись. И они должны это сделать, ибо, мы Романовы, а не абы кто. Я им предложил, каждый день писать маме письма, о своих впечатлениях, людях, событиях в пути. Таким образом, через переписку они будут с ней рядом, а она с ними. Только условились, что в письмах не ныть, «Мама забери меня!», зачем её расстраивать, тревожить лишний раз. Ей и без того нелегко. Пусть видит, что её сыновья растут, и постепенно становятся достойными её, их матери и императрицы, и способны переносить трудности, даже если это разлука с матерью, а они ещё мальчики.

Так разговорами, занятиями, ежедневными осмотрами нашего обоза, где они видели пусть и не очень простых солдат, офицеров, разговаривали с ними, задавали вопросы. Этим и наблюдениями за учениями нашего конвоя, сыновья отвлеклись от мыслей о маме и доме. От микроманёвров они были, конечно, в восторге. Ещё бы, здоровенные кавалергарды рубят на скаку здоровенными палашами, палки, прутья, казаки показывают чудеса джигитовки, атаку с пиками, стрельбу на скаку, гренадёры бросают гранаты, делают перестроения, ведут огонь по мишеням и бьются на штыках. Я сначала удивил, потом порадовал царевичей своим участием в учениях по стрельбе, метанию гранат, штыковому и сабельному бою. Показывал им и другим так сказать свою удаль молодецкую. Николай меня спросил как-то перед боем на штыках: «Отец, а тебе не боязно? Ведь может быть больно, и проиграть можешь?»

— Страшновато конечно, — сказал я в ответ, усмехнувшись. — Посмотри, какие они могучие и умелые. Богатыри! Взглядом указав на гренадёр, они увидев это, вытянулись по стойке «смирно». В ответ я дал знак рукой, «вольно».

— Все бояться, даже смельчаки. Дурни только не бояться. Но, страх, сын, надо учиться преодолевать, уметь подавлять его, боль терпеть или перетерпеть. А, чтоб не проигрывать, надо постоянно отрабатывать умения, приёмы. Повышать своё мастерство. Это и для боя на штыках, и для принятия решений необходимо, — ответил я ему.