Записки о цвете - страница 13

85. В пестром узоре чёрный и белый могут располагаться рядом с красным и зелёным и т.п., без того чтобы выделяться как отличающиеся. Только не в случае с хроматическим кругом, поскольку черный и белый уже смешаны со всеми другими цветами; к тому же по особенному: оба со своей полной противоположностью.

86. Можно ли представить, что люди имеют геометрию цвета иную, нежели наша обычная? И это, естественно, означает: Можно ли по требованию описать её непосредственно, известно ли к тому же недвусмысленно, что от нас требуют? Затруднение, очевидно, в следующем: Не показывает ли геометрия цвета как раз то, о чём идёт речь, а именно, что речь идёт о цветах?

87. Затруднение с тем, чтобы представить (или раскрасить) собственно её, заключается в затруднении знать, что нарисовали именно это. То есть в неопределенности требования её представить.

88. Затруднение также в том, чтобы знать, что требуется рассматривать как аналог чего-то нам знакомого.

89. Цвет, который был бы ‘грязным’ в качестве цвета стены, не является таковым на картине.

90. Я сомневаюсь, что заметки Гете об особенностях цветов могли бы быть полезны художнику. Едва ли и декоратору.

91. Если бы существовало учение о цветовой гармонии, то оно приблизительно начиналось бы с распределения цветов по различным группам и определённых смешиваний, или запрещения одних и разрешения других комбинаций. И, как учение о гармонии, оно не обосновывало бы свои правила.

92. Разве нельзя нам раскрыть глаза на характер различий среди цветов?

93. [Мы не говорим: А знает нечто, а В - противоположное. Но если вместо «знает» подставить «уверен», то получится предложение.]

94. Рунге пишет Гёте: «Когда хотят помыслить синевато-оранжевый, красновато-зеленый, или желтовато-фиолетовый, то возникает ощущение, как в случае с юго-западным северным ветром». Там же: «Белый, также как и черный, оба являются непрозрачными или вещественными... Нельзя помыслить воду, если она чистая, белой; в столь же малой степени как прозрачным молоко. Если бы чёрный просто затемнял, то он, пожалуй, мог бы быть прозрачным; но ведь он замазывает, поэтому таким быть и не может».

95. В моей комнате меня окружают по-разному окрашенные предметы. Сообщить об их цвете легко. Но если меня спросят, каким цветом выглядит сейчас для меня, скажем, вот это место моего стола, я не смогу на это ответить; оно - беловатое (поскольку коричневый стол здесь светлее из-за белых стен), во всяком случае, оно намного светлее, чем остальная часть стола, но я не смог бы выбрать образчик цвета, который имел бы ту же окраску, как и это место на столе.

96. Из того, что мне - или всем - кажется так, не следует, что так оно и есть. Поэтому: Из того факта, что стол кажется коричневым всем нам, не следует, что он коричневый. Но всё же, что означает: «Разве этот стол, в конечном счёте, не является коричневым?» - Так всё-таки, из того, что он кажется нам коричневым, следует ли, что он коричневый?

97. Разве мы не называем коричневым стол, который при известных обстоятельствах кажется коричневым тем, у кого нормальное зрение? Мы, конечно, могли бы вообразить того, кому вещи, независимо от их цвета, кажутся иной раз окрашенными так, а другой раз иначе.

98. То, что человеку так кажется, есть его критерий того, что так оно и есть.

99. Казаться таким и быть таким может, конечно, не зависеть одно от другого в исключительных случаях, но это не делает их логически независимыми; языковой игре не свойственно исключение.

100. Золотой - это цвет поверхности.

101. Нам свойственны предрассудки касательно употребления слов.

102. На вопрос: «Что означают слова ‘красный’, ‘синий’, ‘черный’, ‘белый’, мы, конечно, сразу можем указать на так окрашенные вещи, - но это также и всё; наша способность прояснить значение дальше не идёт.

103. В остальном у нас либо нет представления, либо это представление весьма грубо и отчасти ложно.

104. ‘Темный’ и ‘черноватый’ - это не одно и то же понятие.

105. Рунге говорит, что черный ‘замазывает’; что это означает? Является ли это воздействием на нашу душу? Подразумевается ли здесь